Юрий Барышев - Мадам Гали – 3. Охота на «Сокола» (F-16)

Гали, даже сейчас, вспоминая это, вздрогнула, и по телу пробежали холодные мурашки. Тогда, от этого страшного греха, его спас китайский доктор. Да, 60 лет! Эта цифра выстуживала ее нутро и лишала способности радоваться жизни. Иногда, как сейчас, она уносилась в своих воспоминаниях в прошлое. Это было похоже на кинофильм, когда пленку крутят в обратную сторону. Нет, она ни о чем не жалела. Почти что, ни о чем. Ее, как теперь ей казалось, такая короткая жизнь вместила в себя огромное количество событий, взлетов и падений, страданий и радостей, а главное, людей.

Настало время когда Гали стала подводить промежуточные итоги своей жизни. Нужно было еще очень многое сделать, чтобы быть готовой ответить за все свои дела — попросить прощения у людей, которых унизила или обидела, вернуть долги, которые по забывчивости или каким другим причинам ждали своего возврата, рассчитаться с теми, кто должен ей… Их было немного, но они были.

Юношу, в которого она была влюблена в юности и который так жестоко с ней обошелся, она разыскала во Франкфурте на Майне. Из детективного агентства, получившего заказ на розыск Габуния Давида, через месяц пришло на подставной адрес в Интернете короткое сообщение:

«David Gobunia, 1938 года рождения, место рождения город Москва. С 1995 года гражданин Германии проживает во Франкфурте-на-Майне по улице Фридрих штрассе 18. Владеет небольшой турфирмой, которая специализируется на приеме туристов из России, Грузии и Прибалтики. К уголовной ответственности не привлекался, ведет добропорядочный образ жизни. Проживает с женой в собственном доме. С соседями поддерживает дружеские отношения. Долговых обязательств не имеет. В октябре 1998 года был госпитализирован по поводу второго инфаркта. Через два месяца был выписан, от имплантации кардиостимулятора отказался. Состояние здоровья удовлетворительное. Систематически наблюдается врачами. Ежедневно совершает послеобеденные пешие часовые прогулки в близлежащем парке. Фотографии Gobunia прилагаются».

Она выследила его в безлюдном в это время суток парке, около озера. Он сидел на скамейке, на краю берега и мирно кормил уток. Высокий, поседевший джентльмен, в отлично сшитом твидовом костюме от Armani, с золотым перстнем на пальце. Она тихо подошла со спины и стояла несколько минут, сдерживая дыхание.

— Пришла твоя Смерть, Давид. У меня нет времени, не торопясь, насладиться твоими мучениями. Ты умрешь быстро, быстрее чем мне хотелось бы. Единственное, что я могу тебе позволить — это узнать перед смертью, что ты мне больше ничего не должен. Ты сполна расплатишься своей жизнью за надругательство над моей юностью. Эти слова Гали произносила про себя.

Давид вдруг резко повернулся назад, как будто кто-то грубо толкнул его в спину. Он узнал ее мгновенно. Гали открыла сумочку и вынула что-то внешне очень похожее на авторучку. Со времени знаменитого, вошедшего во все учебники по разведке, смертельного укола зонтом болгарского диссидента в Лондоне, утекло много воды под мостами Темзы. Техника спецслужб, для гуманного, безболезненного «сжатия срока жизни» приговоренного человека, сделала огромный скачок. Через пару — тройку лет, уже появятся средства ликвидации людей на базе нанотехнологий. Гали держала в руках газовый пистолет стреляющий микрокапсулами с тетродотоксином. После бесшумного выстрела, на теле цели оставалось микроскопическое входное отверстие. Оболочка и содержимое растворялись в теле через 15–20 секунд. И со святыми упокой. Медики обычно констатировали инфаркт.

Лицо Давида исказила гримаса ужаса, оно стало малиновым от прилива крови. Широко раскрытый рот судорожно хватал воздух. Он попытался вскочить. Но ноги подвели его, они как будто прилипли к земле.

— Пощади! Не убивай! У меня внуки, — хрипел он. — Прости ради всего святого, возьми все. Он стал судорожно срывать перстень с пальца. Давид сделал вторую попытку встать, но неожиданно схватился рукой за сердце и рухнул на скамейку. Гали быстро огляделась по сторонам — никого. Она присела рядом. Он не дышал, тело обмякло, глаза бессмысленно уставились на уток, ожидавших очередных кусочков хлеба. Давид был мертв.

На скамейке спокойно сидел пожилой мужчина, которого, видимо, сморил полуденный сон. Рядом у его ног крутились утки. Единственные свидетели акта возмездия.

Гали чувствовала себя удивительно спокойно. Не было ни страха, но не было и чувства удовлетворения от свершившейся справедливой казни.

Даже если в этот момент рядом оказались случайные свидетели или полицейские, у них не нашлось бы оснований обвинить мадам Легаре в смерти господина Гобуния. Она даже не могла представить, что этот мужчина, кормивший минуту назад у нее на глазах уток, мертв.

Оружие, которое в этот раз не понадобилось, надежно спрятало озеро. ”Каждый раз бросая в воду камень — попадаю точно в центр круга” (Конфуций.)

Едва покинув парк, Гали, вдруг затрясло, как осиновый лист. Казалось редкие прохожие оборачиваются и осуждающе смотрят ей в след. Она прошла быстрым шагом минут пятнадцать и только потом взяла такси. Вышла из него за квартал до гостиницы, осторожно проверилась, кажется, все было спокойно. Анализ потом, сейчас только отдых и капсулирование события. «Ковер страха надежно спрячь в сундук спокойствия.» В номере, сбросив с себя одежду, встала под горячий душ, легла в постель и тут — же забылась. Это был управляемый обморок, спасибо Анатолию — научил.

Через три часа, она уже сидела в удобном кресле самолета. Автоматически начался внутренний диалог:

— Молодец, умница! Наконец он получил по заслугам, гадина! Он не просто сдох, он сдох от страха, глядя мне в глаза.

— Ты убийца! Кто дал тебе право лишать человека жизни? Ты была готова убить его и принесла оружие. А если бы его у тебя не было, у тебя хватило бы сил задушить Давида собственными руками. На тебе тяжкий грех и ты его не отмолишь никогда!

— Но он умер сам. Бог свидетель. Я не стреляла в него.

— Если бы ты не появилась у озера, он еще пожил отведенное ему время на этом свете. Ты убила не восемнадцатилетнего Давида, а убеленного сединами старика. Почему ты не перегрызла им глотки в ту жуткую ночь? Испугалась, что не справишься? Ждала тридцать лет, чтобы, наконец, получить удовольствие от мести?

— Нет, я не испытываю никакой радости. Вернее, она есть, но есть и страх, архитипический страх — нельзя убивать себе подобного. А сейчас эти мощные чувства борются во мне, и я еще не знаю, какое из них победит. Но, я твердо решила, Георгий тоже должен ответить.

Пришло время платить за совершенные мерзости, и здесь нет срока давности.

Самолет уносил Гали все дальше и дальше от города, парка, озера и скамейки, на которой, может быть, еще сидел, погруженный теперь уже в вечный сон гражданин Германии.