Роман Ким - Тайна ультиматума. Повести и рассказы

Он лежал и шутил. И страстно обсуждал вести из тревожных далей планеты, принесенные газетным листом. И мы нетерпеливо ждали, чтобы экран телевизора перенес нас в Любляну, на хоккейный чемпионат. И не успевал я оглянуться, как уже оказывался втянут в остроумный, горячий, парадоксальный разговор о том, без чего он не мог жить, — о литературе!

Рождались замыслы — он делился ими.

Я узнал о сюжете рассказа, который уже сложился, — сесть и записать, — последнего, так и не написанного рассказа Кима.

Несколько раз он возвращался к нему, видимо, эта история, с причудливым сплавом лирики, поэзии и бесчеловечного цинизма, очень занимала его.

…Дорогой аристократический пансионат высоко в Альпах. Не сезон. Пусто. В одиночестве проводит свои дни молодой, красивый человек. Кто он? Какое дело персоналу? Богат. Один из директоров крупной фирмы. Или главный инженер. Конструктор-изобретатель… Взял «тайм-аут», чтобы, кстати, без помех поработать. Почта его обильна, пухлые конверты оклеены иностранными марками. Размеренная, однообразная жизнь, прогулки по альпийским лугам.

Среди редких новоприезжих появляется совсем юная девчушка с хрупкой и нежной прелестью. Случилось то, что не могло не случиться: вспыхнула любовь, как огонь охватывает солому, молниеносная, с первого взгляда, Ромео и Джульетта на необитаемом острове.

Время понеслось вскачь; они не могли говорить ни о чем, кроме того, что наполняло их, ходили рука в руку. Цвел эдельвейс. Телеграмма грубо оборвала и без того быстролетный отмеренный срок. Тяжело больна мать. Или умирает бабушка. В ночь накануне ее отъезда оба не сомкнули глаз. Душила тоска. Границы государств, разность национальностей, бездна между общественным положением его и ее разделят их; к тому же он женат. Это конец. Встреча, счастье — случайный подарок.

На другой день его звонок по телефону:

— Все в порядке. Подсылали, разумеется, — раскусил сразу: не вытянула из меня ни вот столечко! Но что за девушка! Диво!

И то, что он говорил дальше, было «Песнью песней» Соломона.

А она звонила снизу, из долины:

— Сомнения… какие, что вы? Все выполнила. Пересняла. Да, все. Пленка, микрофото со мной. Зачем, зачем же вызывать, срывать меня раньше, чем уговорились?

И она зарыдала…

Не смешная — горькая история. Горечь, которую Ким носил в себе. Искалеченные души людей-марионеток, безумный, безумный, безумный мир, пятнающий прекрасную землю…

1920 год.

Японское название Владивостока.

Христианский союз молодых людей выполнял тогда на территории Приморья функции нынешнего «Корпуса мира».

Древнекитайский ученый эпохи феодальных войн, автор классического труда по стратегии.

Будем стрелять!

«Бей, карай русского супостата!» (военная песня, которую распевали в Японии в 1904–1905 гг. во время войны с царской Россией).

Храм в Токио, посвященный памяти погибших воинов.

Можно? (япон.)

Все приведенные в повести расшифрованные радиограммы — подлинные.

Эф-Би-Ай — сокращенное Федерал Бюро оф Инвестигейшн — Федеральное бюро расследований США.

Джапы — презрительное наименование японцев, употребляемое американскими расистами.

Фут — единица измерения длины, равная 30,48 см.

То есть с правительством Чан Кай-ши, поддерживаемым американскими правящими кругами.

Джи мен — сотрудник Федерального бюро расследований США (Эф-Би-Ай).

Амбассадор — посол (англ.).

Этот текст японской радиопередачи фигурирует в материалах Объединенной комиссии палаты представителей и сената США по расследованию событий в Пёрл-Харборе, работавшей с 15 ноября 1945 г. по 31 мая 1946 г.

Деза — дезинформация.