Гэвин Лайалл - Очень опасная игра

Мы миновали тесный холл с плотными шторами на «молнии», и Клод зажег свет в жилой комнате. Для трейлера помещение было довольно обширным и специально меблировано так, чтобы казаться еще больше. Пол от стены до стены был покрыт ковром из шкур молодых оленей, мебель же этой гостиной на колесах состояла из комплекта изящных кресел светлой березы с сиденьями, обитыми цветной кожей, и нескольких маленьких кофейных столиков. Довершала это убранство пара искусственных вьющихся растений в черных стеклянных горшках.

Светильники были скрыты в стенах и излучали рассеянный свет. Такой способ освещения превращает стены в источник теплого и нежного свечения, оставляя центр комнаты в полутьме. На противоположной от входа стене висел ковер, затканный бледно-голубыми и зелеными квадратами.

— Ну-ну. Роскошная вещица! — снова прокомментировал я. — Это, конечно, хороший способ его сохранности. Не топтать же такой дорогой ковер ногами, верно?

Легкая усмешка мелькнула на лице Клода.

— Вы стоите на таком же, мистер Кэри.

И будь я проклят, в самом деле я стоял на таком же уникальном образце, только в красных и коричневых тонах.

— Конечно, — заметил я, — подлинный Рембрандт смотрелся бы здесь лучше, но, полагаю, вы посчитали это слишком вызывающим. Только не кажется ли вам, что искусственные растения в этом году не в моде? Почему не просто орхидеи? — И я сел. — Прощу прощения, у меня был напряженный вечер с весьма закрученным сюжетом. Впервые в жизни мне пришлось вырубить на время полицейских. Лучше пойди и разбуди босса. Мне нужно поплакаться ему в жилетку.

— Мистер Кэри, я здесь один. И босс здесь я.

На нем была приталенная, оливкового цвета кожаная куртка, желтый шелковый шарф, изрядно мятые черные брюки и коричневые мокасины.

Я покачал головой:

— Вся та фантасмагория возле моста имела целью нам внушить, что ты и есть та загадочная личность, которая в состоянии притащить сюда это передвижное чудо просто ради собственного удовольствия. Но тогда ты переиграл. Теперь буди его.

— Мистер Кэри, уверяю, я здесь один.

— Боссы не спят в кабинах и тем более одетыми. Давай его сюда, шо-о-о-фер!

Его лицо совсем окаменело, потом он повернулся и пошел к двери справа от циновки.

Я крикнул ему вслед:

— И оставайся все время в поле моего зрения! Стенки здесь, должно быть, не слишком толстые.

Клод понял меня: пуля девятого калибра способна пробить десять дюймов прочнейшей сосны, так что в случае чего выстрел прошьет прицеп из конца в конец.

Он осторожно постучал в дверь и приоткрыл ее. Похоже, разговор шел по-немецки.

Я встал с кресла и переместился таким образом, чтобы держать его под прицелом.

В комнате зажегся свет, и через некоторое время оттуда вышел худой, сутулый человек с взъерошенными седыми волосами, одетый в полосатый, красно-желтый с черным, халат. В руках у него ничего не было и в карманах халата тоже. Похвальная нейтральность.

Мимо него я смотрел на Клода. Тот задержал взгляд на чем-то внутри комнаты несколько дольше, чем того требовало пустое помещение, затем медленно закрыл дверь.

Я приказал:

— Открой. Пусть она тоже выйдет.

Несколько бесконечно долгих секунд молчаливого противостояния подсказывали мне, что эти двое готовы наброситься на меня. Я сделал шаг назад, чтобы за спиной была только стена, и большим пальцем снял револьвер с предохранителя.

— Вы, ребята, решили сыграть со мной злую шутку, я прав? У меня в магазине тринадцать зарядов, так что, если дойдет до стрельбы, экономить не стану.

Человек в халате повернул голову и резко крикнул:

— Komm her, Ilse [6] Иди сюда, Ильзе (нем.). .

Казалось, сама комната облегченно вздохнула.

Он вытащил из кармана деревянный резной портсигар, достал сигарету и закурил.

Мы напряженно смотрели друг на друга сквозь табачный дым. В широких рукавах халата виднелись длинные тонкие руки китайского мандарина. Его худое — кожа да кости — лицо сходилось клином к острому, маленькому подбородку. Большие голубые беспокойные глаза и губы с зажатой в них сигаретой все время были в движении, и казалось, что этим процессом их владелец не управляет. Лицо выглядело аскетичным и сладострастным одновременно, подвижное лицо, способное на любое выражение, кроме счастья.

Это было лицо человека, понимающего неотвратимость смерти, характерное для людей прошлых веков, рисовавших черепа на дне своих кубков. Лицо, наводящее на мысль, что его хозяин желает взять от жизни все: власть, наркотики, спиртное, женщин, — иначе он просто рехнется.

Я сказал:

— Ты бы лучше представил нас друг другу, Клод.

Клод обратился к хозяину:

— Das ist der Pilot [7] Это пилот (нем.). .

— Что, у него нет имени? — спросил я.

Человек передернул тощими плечами, показывая, что имя не имеет значения.

— Кениг, если вам угодно.

У него был легкий немецкий или швейцарско-немецкий акцент.

Затем появилась Ильзе, в длинном стеганом халате в цветочек. Середина ночи явно была для нее не лучшим временем. Женщина была высока и хорошо сложена в соответствии с традиционными критериями оценки женских достоинств. Лицо со следами наметившейся полноты, пышные светлые волосы и серые глаза, которые, вероятно, оказались бы большими, если бы она окончательно проснулась. Но сейчас настроение у нее было не лучше, чем у мокрого кота.

Она повернулась к Кенигу:

— Сигарету.

Тот достал портсигар и, открыв, протянул ей.

Затем она обратилась ко мне:

— И что же вы от нас хотите?

Я, двигаясь боком, как краб, пробрался к своему стулу и сел.

— Могу я просто искать работу, как вы считаете?

Кениг обнажил зубы в мимолетной ухмылке, сильно напомнив мне улыбающийся скелет.

— Какого рода работу?

— Клод что-то говорил мне несколько дней назад.

Ильзе кое-как добралась до стула и плюхнулась на него так, что задрожал весь прицеп.

Кениг снова осклабился, и трудно было уловить смысл этой гримасы.

— Боюсь, эта работа уже выполнена, мистер Кэри.

— Оскаром Адлером?

Он нахмурился и тоже сел.

Клод остался стоять, я сохранял позицию, в которой револьвер был направлен примерно в его сторону. С такими типами следовало быть начеку.

Кениг сказал:

— Да, Адлер выполнял кое-какие мои поручения. Вы полагаете, что, коль скоро он мертв, вы можете занять его место? Но чтобы это выяснить, револьвер вроде бы не требуется, мистер Кэри?

— Он погиб, выполняя ваше задание?

— Почему вы об этом спрашиваете?

— Черт возьми, отвечайте на вопрос.

Он только оскалился.

— Оружие у меня. По правилам игры отвечать вам.

Он продолжал скалиться.

— Виски, — требовательно спросил я, — есть тут какое-нибудь виски?