Джек Хиггинс - Террорист

— А где она?

— Путешествует с разъездной труппой. Аттракционы. Сейчас она в Мейдстоуне.

А Мейдстоун расположен в каких-то шестнадцати или семнадцати милях от Кентербери. Всему свой венец.

— Тогда — вперед.

— С собой меня берете?

— А почему бы и нет? — Кассейн повернулся и пошел вниз по улице.

Через двадцать минут он нашел то, что искал. Платную стоянку.

— Почему стоянка? — спросила девочка.

— Потому что здесь люди платят деньги за определенное число часов, которое указывается на бумажке, прикрепленной к лобовому стеклу. Неоценимая услуга автомобильным ворам. Сразу можно определить, сколько у тебя времени до того, как начнут искать пропавший автомобиль.

Мораг быстро пробежала между рядами машин.

— Только на одной написано шесть часов.

— А когда ее поставили? — Кассейн посмотрел и достал перочинный нож. — Подойдет. В запасе четыре часа. Там уже будет темно.

Ножом он приоткрыл окошечко, сунул руку и отпер дверцу. Потом наклонился над передней панелью, соединяя нужные проводки.

— Вы и раньше этим занимались, — отметила Мораг.

— Приходилось. — Двигатель заработал. — О’кей, давай отсюда сматываться.

Мораг села рядом, и они тронулись в путь.

— Конечно, ничего удивительного, что Папа хочет сюда приехать, — сказала Сьюзен Кальдер Девлину. — Святой Августин основал здесь собор еще во времена господства саксонов. Это место рождения английского христианства.

Они стояли в центре великолепного прямоугольника кафедрального собора. Высоченные колонны поддерживали стремящиеся ввысь потолки. Собор гудел, как пчелиный улей, везде шли приготовления.

— Да, впечатляет, — поежился Девлин.

— Его бомбили во время печально знаменитого воздушного рейда нацистов на Кентербери. Библиотека была уничтожена, но ее удалось восстановить. Вон там восемь столетий назад был убит тремя рыцарями святой Томас Бекет.

— Думаю, у Папы к нему особое отношение. Давайте взглянем.

Они прошли к месту гибели Бекета. Пятачок, на который, по преданиям, он упал, был отмечен квадратным камнем. Странная атмосфера окружала это место. Девлина всего передернуло, он вдруг почувствовал резкий холод.

— Точка Меча, — объяснила девушка. — Так они это называют.

— Давайте пойдем отсюда. Мне надо перекурить. С меня хватит этих красот.

Они прошли мимо полицейской охраны через южное крыльцо. Снаружи тоже было полно людей: рабочие на эстакадах, посыльные, священники, полицейские. Девлин закурил сигарету, и они со Сьюзен Кальдер вышли на мостовую.

— Ну, что вы скажете? Завтра сюда Кассейну не пробраться. Вы видели, сколько собрано сил безопасности?

Девлин вытащил из бумажника удостоверение, которое ему дал Фергюсон.

— Вы когда-нибудь такие видели?

— Вроде бы нет.

— Совершенно особое. Ключ от всех дверей.

— Ну и?..

— Никто на него даже не удосужился взглянуть. Когда мы пришли, нас спокойно пропустили. Почему? Потому что на вас полицейская форма. Конечно, вы на самом деле из полиции. Но не в этом дело.

— Понимаю, о чем вы говорите. — Девушка почувствовала тревогу.

— Где лучше всего прятать деревья? Правильно, в лесу. Завтра все здесь будет кишмя кишеть полицейскими и церковниками, так что одним полицейским или священником больше или меньше — какая разница.

Кто-то окликнул Девлина по имени. Они повернулись и увидели Фергюсона, приближающегося к ним с человеком в темном пальто. На самом Фергюсоне был плащ характерного покроя, столь обожаемого офицерами гвардейской пехоты. В руках он держал аккуратно закрытый зонтик.

— Бригадир Фергюсон, — объяснил Девлин девушке.

— Ах, вот вы где. Это твой водитель?

— Полицейская Кальдер, сэр. — Сьюзен отдала честь.

— А это суперинтендант Фостер из управления Скотленд-Ярда по борьбе с терроризмом. Мы многое с ним обговорили. Похоже, и в самом деле мышь не проскочит.

— Даже если ваш человек доберется до Кентербери, в собор он никак не попадет, — объяснил Фостер. — Слово чести.

— Дай-то Бог, — сказал Девлин.

Фергюсон нетерпеливо тронул Фостера за рукав.

— Хорошо, давайте пройдем внутрь, пока еще светло. Я остаюсь здесь на ночь, Девлин. Попозже позвоню тебе в гостиницу.

Двое мужчин прошли к двери собора, дежурный полицейский открыл ее перед ними, и они вошли внутрь.

— Думаете, он их знает в лицо? — насмешливо спросил у Сьюзен Девлин.

— Боже, я не знаю. Вы заставляете меня сомневаться, сэр. — Девушка открыла ему дверцу машины. Он забрался внутрь.

— Ясно только одно…

— Что именно?

— Даже если он каким-то немыслимым образом завтра сюда попадет и что-нибудь сделает, выбраться он точно не сможет.

— В этом-то как раз все дело. Ему наплевать, что потом с ним будет.

— Тогда помоги нам Господь.

— Я бы так не рассуждал. Сейчас мы ничего не можем сделать, дорогая моя. Мы не управляем игрой, она дирижирует нами. Поэтому приезжайте ко мне в гостиницу в любое время, и я вас угощу самым лучшим в мире обедом. Кстати, я вам не говорил, что я просто балдею от женщин в форме?

Сьюзен расхохоталась.

Трейлер был большой и отлично обставленный. Спальный уголок с двумя койками специально выгорожен. Когда Кассейн открыл дверь и заглянул внутрь, Мораг, казалось, спала.

Он стал прикрывать дверь, но девочка его окликнула.

— Гарри? Бабушка все еще на работе?

— Да.

Кассейн присел на край койки. Боль становилась все нестерпимее. Сепсис начал свое дело, и Кассейн это отлично знал. Мораг протянула руку к его лицу, но Кассейн отклонился.

— Помните, в вагончике у дедушки в первый день я спросила, не боитесь ли вы, что я вас совращу?

— Чтобы быть точным, ты тогда сказала так: «Не боитесь ли вы, что я могу вас совратить, святой отец?» Давай спи.

— Неужели вы уйдете, так ничего мне и не сказав? — В голосе девочки звучал неподдельный страх.

— Разве я могу так поступить? — Кассейн встал и открыл дверь. — Спи. Утром увидимся.

Он закурил сигарету и вышел. Аттракцион в Мейдстоуне был небольшим — несколько каруселей, ряд игральных автоматов, площадка для выступления артистов. Несмотря на поздний час, посетители еще были. Музыка продолжала громко играть. С одного конца трейлера стоял буксирующий его «лендровер», с другой — красная палатка со светящейся надписью «Цыганская Роза». Из нее, хохоча, вышла молодая парочка. Кассейн постоял в раздумье, потом зашел туда.

Бране Смит было лет семьдесят; на голове повязан яркий шарф, не дающий волосам спадать на пергаментного цвета лицо, на плечах — шаль, на груди — монисто из золотых монет. На столике, за которым она сидела, лежал стеклянный шар.

— Вы неплохо вошли в роль, — сказал Кассейн.