Лев Шенин - Военная тайна

— Какие настроения вы имеете в виду, генерал? — быстро спросил Гиммлер.

— Об этом с большим знанием вопроса доложит полковник фон Вейцель, — сразу ответил Пиккенброк, решив на всякий случай остаться в стороне.

«Проклятая лиса, — подумал Вейцель о Пиккенброке, — свалил все на меня!»

— Что же вы можете доложить, полковник Вейцель? — спросил Гиммлер, не отводя взгляда от Вейцеля, соображавшего, как ему ответить, чтобы угодить рейхсфюреру СС.

— Господин фон Шулленбург, — начал Вейцель, — разумеется, опытный дипломат, вполне преданный отечеству, но, господин рейхсфюрер СС, мой долг солдата прямо заявить о том, что господину фон Шулленбургу, при всем моем к нему глубоком уважении и понимании его заслуг…

— Скажите, полковник, — перебил его Гиммлер, — вы произносите юбилейный тост или докладываете суть дела своему начальнику и рейхсфюреру СС?

У Вейцеля отлегло от сердца. Он понял, что хотелось бы услышать Гиммлеру.

— Я хочу быть объективным, господин рейхсфюрер СС, — уже уверенно сказал он, — но считаю своим долгом прямо заявить, что наш посол неверно информирует фюрера о положении в Москве.

— Так, так, — с нескрываемым интересом промолвил Гиммлер. — Продолжайте, полковник, это очень, очень любопытно.

— Господин посол является сторонником мирных отношений с Советским Союзом, — продолжал Вейцель, — и это ослепляет его. Господин посол уверяет фюрера, что Москва не намерена нападать на Германию, что она не готовится к войне, а я убежден в обратном.

— И вы правы, полковник, — бросил Гимм-лер, — я тоже убежден в этом.

— Скажу больше, господин рейхсфюрер СС, — еще увереннее начал Вейцель, окрыленный столь лестным замечанием Гиммлера, — я в глубине души теряю политическое доверие к господину фон Шулленбургу…

— Неужели? — протянул Гиммлер таким тоном, что становилось ясным, как приемлема ему и такая крайняя позиция.

— К сожалению, — со скорбной миной произнес фон Вейцель, — я не считаю себя вправе это скрыть. Мои расхождения с господином послом особенно значительны в оценке оборонной мощи Советского Союза. Господин фон Шулленбург, увы, весьма слаб в военных вопросах, и его утверждения, что Советская Армия — это реальная, хорошо слаженная, отлично подготовленная сила, глубоко ошибочны и вредны.

— Вредны? — в том же тоне спросил Гиммлер, совсем уже благосклонно глядя на Вейцеля.

— Да, вредны! — твердым тоном солдата, уверенного в своей правоте, ответил Вейцель. — Вредны потому, что они объективно являются дезинформацией, а дезинформация в таких вопросах равносильна предательству Германии! — с наигранной горячностью закончил Вейцель.

Уже поздно вечером, отдыхая в своей вилле в Нейдорфе, в пригороде Берлина, полковник фон Вейцель вспоминал во всех деталях этот разговор и пришел к окончательному выводу, что он вполне попал в тон. Это следовало не только из того, что Гиммлер охотно его слушал и благосклонно улыбался, но также из нескольких фраз, брошенных им в конце беседы, смысл которых сводился к тому, что фюрер считает войну с Советским Союзом предрешенной, что он не верит в мощь Советской Армии, считая ее «колоссом на глиняных ногах».

Вейцелю было хорошо известно, что фюрер, придя к определенному выводу, не терпит ничего, что говорит против этого вывода, и всякое иное мнение приводит его в бешенство. Откровенно говоря, полковник фон Вейцель в глубине души разделял многие мысли господина фон Шулленбурга, хотя и очень его не любил. Вейцеля раздражал этот старый немецкий дипломат: его манера разговаривать в тоне превосходства, его аристократическое происхождение (Вейцель хотя и именовался фон Вейцелем, строго говоря, не имел на это права), даже его монокль, которым он, впрочем, очень ловко пользовался. Вот почему Вейцелю было приятно устроить пакость этому надутому аристократу, хотя тот и был во многом прав. Полковнику Вейцелю, как военному атташе, довелось присутствовать на маневрах Киевского военного округа. Как-никак Вейцель имел высшее военное образование и разбирался в военном деле. То, что он, как и другие военные атташе, также приглашенные на маневры, там повидал, увы, отнюдь не подкрепляло формулы «колосса на глиняных нотах». Вейцель видел отличные, вполне современные танки, сильную авиацию и грозную артиллерию. Офицерский состав — это сразу бросалось в глаза — был хорошо подготовлен, а воинские, довольно крупные соединения, участвовавшие в маневрах, обнаружили поразительную выносливость.

Последнее, впрочем, не слишком удивило полковника Вейцеля, как и других военных атташе, потому что выносливость русского солдата была давно общепризнана и широко известна. Вейцелю запомнился один разговор на эту тему, происходивший в палатке, в которой отдыхали Вейцель и американский военный атташе полковник Армстронг.

— Понимаете, дорогой коллега, — говорил Армстронг, высокий, рыжеватый, белозубый человек с безупречным пробором и грубоватыми манерами, — выносливость русского солдата — это то, что осталось большевикам от царизма. Пока это еще у них в крови. Эти скифы действительно способны вынести то, от чего солдаты цивилизованных стран пришли бы в ужас. В данном случае уровень их материальной культуры идет им на пользу. Когда я спросил одного их майора, возит ли он с собой походную резиновую ванну, он посмотрел на меня с таким удивлением, что я почти смутился… Парень, представьте себе, не имеет об этом понятия…

И рыжий Армстронг громко захохотал, оскалив свои зубы.

Да, походных ванн у советских офицеров не было. Но Вейцель не считал, что это снижает боевые качества русских. И когда в заключение маневров сотни советских самолетов выбросили десант в несколько тысяч человек и ни один из парашютистов не задержался после приземления более минуты, полковнику фон Вейцелю стало не по себе.

Но что делать, если мир так дурацки устроен, что нередко выгоднее делать вид, что не замечаешь того, что на самом деле хорошо заметно, и не понимаешь того, что в действительности отлично понято. Вейцель был не так наивен, чтобы послать в Берлин правдивый доклад о маневрах. Он потел целую ночь, выдумывая основания для главного вывода: маневры показали отсталость техники, низкий уровень военной подготовки офицерского состава, плохое тактическое взаимодействие частей…

Вейцель знал, что только такой доклад будет одобрен и представлен фюреру и, главное, фюреру будет приятен…

И действительно, через некоторое время после отсылки доклада о маневрах полковник фон Вейцель получил письмо Пиккенброка, в котором, между прочим, указывалось:

«… Фюрер и рейхсминистр Геринг, ознакомившись с представленным вами докладом, отметили глубину сделанного вами анализа состояния войск нашего возможного противника и вполне разделяют выводы, к которым вы. пришли…»