Ноэл Бен - Кремлевское письмо

Когда поздно вечером Роун вернулся к себе, на кровати он увидел стопку брошюр с запиской: «Ознакомьтесь до утра». Хотя никаких отметок на обложках не было, Роун понял, что взяты они из секретных фондов Агентства национальной безопасности. Это были сверхсекретные биографии и оценки членов ЦК КПСС и еще пятнадцати высокопоставленных чиновников. На последней брошюре Роун увидел приписку: «Представляет особый интерес». Это была биография Алексея Бресновича.

На завтрак опять была каша, правда, к диете добавился персик. Во время трапезы Уорд объявил, что за исключением отдельных занятий все участники операции будут общаться только на русском.

— Грузины говорят по-русски ужасно, — объявил Часовщик Ден на очередном занятии. — Надо освоить их произношение и манеру говорить. Мы начнем с детского сада и пойдем дальше, в школу. Вот ваши школьные учебники.

Он передал Роуну стопку тонких потрепанных книжек и включил проигрыватель.

— А вот ваши первые песенки, вы пели их в детстве.

Роун услышал живую, непривычную музыку.

Когда Роун пришел на занятие к профессору Бьюли, тот отвел его в подпол, в комнату, смежную с арсеналом. Там его ждала кувалда.

— Когда пробьете бетон, пойдет глина. Будете копать в день по часу. Это и есть деревенский труд.

Пока Роун пробивал бетонный пол, Бьюли сидел в углу и продолжал знакомить его с легендой. Он начал с подробного рассказа об основании Тбилиси. После занятий Бьюли отвел Роуна наверх и дал ему блокнот с записями по сельскому хозяйству Грузии.

— К завтрашнему дню — наизусть.

Днем Роун наконец получил первое задание из раздела «Внутренние действия». Ему и Ханису поручалось наблюдение за восемнадцатилетней дочерью Поткина — Соней. Другие вели наблюдение за младшей дочерью и женой.

Соня была коренастой девушкой с полными ногами. Темные волосы, собранные в пучок на затылке, открывали высокий лоб и широкое лицо. Одевалась она, как все подростки в Америке, но не красилась. Похудей она килограммов на семь-восемь, она бы смотрелась намного женственней.

Роуну и Ханису уже рассказали о ее привычках, они знали, что водитель отвезет ее в художественную школу на 57-й улице около девяти утра и приезжает за ней в 17.30. Соня записалась в эту школу восемь месяцев назад и с удовольствием занималась. Похоже, у нее были способности.

В 13.30 Роун вошел в школу и нашел администратор.

— Вас интересуют дневные или вечерние занятия?

— Сам не знаю, — ответил Роун. — Я даже не уверен, что умею рисовать.

— Но вы хотите научиться? — с пафосом спросил администраторша. — Хотите?

— Кажется, да.

— Нет, молодой человек, одного «кажется» недостаточно. Вы чувствуете потребность?

— У меня много потребностей.

— Это глубокая всепоглощающая потребность, страсть, которую не погасит и тысяча наводнений.

— Да-да, именно это я и чувствую.

Администраторша по-матерински улыбнулась.

— Больше для творчества ничего не нужно.

— А талант?

— Талант развивается со временем.

— А для начала разве талант совсем не нужен?

— Вы получите здесь все, чего вам не хватает. По-моему, вам нужны дневные занятия, этот курс просто специально рассчитан на вас.

Роун увидел, как Соня вышла из столовой. Она прошла мимо него и стала подниматься по лестнице.

— …Итак, если условия вас устраивают, распишитесь вот здесь, внесите задаток в сто долларов и приступайте к занятиям.

— То есть я принят?

— Разумеется! Как только я вас увидела, я сразу поняла, что из вас получится толк.

— Спасибо, но надо еще посмотреть, как я буду успевать, хватит ли у меня времени. Вы не запишете для меня расписание?

— Конечно! — Администраторша напечатала расписание и отдала Роуну. — По вторникам и пятницам у нас проводятся вечера для первокурсников.

— Спасибо, постараюсь прийти, — Роун направился к выходу.

— Можете привести с собой кого-нибудь. Каждый студент может прийти с тремя друзьями.

В четыре часа Соня вышла из школы и пошла по 57-й улице, останавливаясь перед витринами книжных и антикварных магазинов. На Пятой авеню она свернула в Центральный парк, постояла немного у бассейна с морскими львами. Подошел служитель с ведром и начал бросать им корм. Зрелище доставляло Соне явное удовольствие. Затем она остановилась у вольера со львами и зачарованно рассматривала их, потом вытащила блокнот и сделала несколько быстрых зарисовок. Обернувшись к башенным часам и увидев, который час, она испугалась и побежала к выходу. Она быстро уставала и переходила на шаг каждые несколько десятков метров. Наконец она дошла до школы. Было уже 17.27, когда она вошла в здание. Ровно в 17.30 подъехала машина, Соня вышла из школы и села в нее.

Стоя на другой стороне улицы, Роун и Ханис наблюдали, как отъехала машина.

— Мы следим за ней дальше? — спросил Роун.

— Это лишнее. Ее отвезут домой.

— Но все же…

— Дорогой мой, — по-отечески начал Ханис, — Фокусник уже все проверил. Он за ней следил до нас. Он — ас. А асов надо слушаться. Если бы он хотел, чтобы мы пасли ее до дома, он дал бы нам машину. Лучше успокойся и посмотри вон на тот овощной фургон.

Роун увидел, что водитель фургона внимательно изучает обстановку через зеркало заднего вида. Убедившись, что все в порядке, он последовал за автомобилем с Соней.

— Это наш? — спросил Роун.

— Наш? Дорогой мой, овощной фургон — слишком примитивно для нас.

Когда поздно вечером Роун вернулся к себе, на кровати его ждала очередная стопка брошюр, на этот раз о руководителях спецслужб России. Записка на стопке гласила: «Прочесть к утру».

Первый брифинг состоялся в подвальном помещении после завтрака. Говорил худой, изможденный мужчина с венским акцентом. Он подробно рассказал о методах допроса в России, как они менялись на протяжении сорока шести лет Советской власти, какие пытки применялись, какими способами вытягивали признания. Он показывал пленки и слайды с техническими приспособлениями и одновременно сопровождал их рассказом о ведении расследования в России.

Когда Роун пришел на занятия к профессору Бьюли, тот уже ждал его с набором сельскохозяйственных инструментов. Он объяснил Роуну их предназначение и продолжил легенду Георгия, а потом засыпал Роуна вопросами, проверяя, все ли он запомнил.

На занятии с Часовщиком Деном Роун разучивал детские грузинские песни.

Днем он с Ханисом снова следил за Соней. В четыре часа она опять ушла из школы и направилась в зоопарк, сделала там несколько зарисовок и вернулась. Она ни с кем не разговаривала. Как и накануне, ровно в 17.30 за ней заехала машина, на расстоянии следовал тот же фургон.