Ирина Дегтярева - Под наживкой скрывается крючок

— Хорошо, — Джек снял очки и прищурил свои продолговатые серые глаза, — но тогда ответь мне на вопрос, откуда они вообще о тебе узнали?

— Я на виду, занимаю довольно высокое положение в министерстве. Почему им таким образом меня не проверить? Это вполне в духе ФСБ — провокация. Закинули удочку и ждут, клюнет ли кто-нибудь из SIS? Нет, так, значит все в порядке и начальник управления кадров чист как стеклышко. А вот если засуетится Джек, — подавшись вперед, Виктор по-дружески похлопал англичанина по плечу, — помчится в Испанию, бросив резидентуру без присмотра, тогда что они подумают? А?

— Хуже было бы, если бы я задал тебе эти вопросы по телефону, — сказал не слишком уверенно Джек. — Мне не нравится такая проверка. Ты планируешь здесь быть до осени? Затем вернешься на Кипр? Но в декабре собираешься опять лететь в Россию. Может, не стоит рисковать?

— Чем рисковать? Поверь, мне нечего боятся. После 90-х Россия деморализована полностью, почти все опытные кадровые офицеры, в том числе и в ФСБ, разбежались кто куда, зарабатывают в службах безопасности коммерческих банков и в крупных офисах. Им не до выявления разведчиков на своей территории, а уж тем более тех, кто работает за границей. Для этого нужны опытные кадры и финансы. У них нет ни того, ни другого, — Виктор говорил убежденно.

— Я так не думаю. — Джек знал о гибели Дедова в Москве, считал, что это убийство, и был убежден, что экономическая статья, по которой взяли Юрия, лишь удобная ширма. Но Виктор не знал ничего о Дедове. В данном случае Джек действовал по принципу «разделяй и властвуй». — Ты получил последние месячные выплаты на счет?

— Да, спасибо, все в порядке. А это, — Виктор взял папку, лежавшую все это время на столе, и протянул Джеку, — то, что ты просил по сотрудникам посольства в Лондоне и на Мальте.

— А ты уверен, что тебе это не «помогли» получить? — Джек постучал по папке перстнем.

— Все было как обычно, — сухо ответил Виктор. — Я в состоянии понять, когда мне легко или слишком сложно добывать информацию. Тут было все заурядно — непросто, но и без осложнений. А учитывая то, что я сказал минутой раньше о последствиях развала Союза, то ты поймешь, почему информация в России лежит — бери не хочу. Особенно у гражданских. Военные еще как-то держат свои бастионы. Впрочем, если им побольше заплатить…

— Ты довольно циничный тип, Виктор.

— На том и стоим, — расхохотался кадровик. — Пойдем купаться!

Он встал, продемонстрировав легкость походки, что удивляло при немалых габаритах его фигуры. Подхватил с пола блестящий ярко-оранжевый мяч для гандбола, кинул его в бассейн и с поразительной меткостью угодил в спину плавающего сына.

Парень поднял голову и с недоумением повертел головой.

Кабинет был продолговатый. Окна, выходившие на солнечную сторону, все до одного закрывали плотные жалюзи, даже сейчас, поздним вечером. Работал кондиционер. Горела настольная лампа и узкая лампа над столом для совещаний, напоминавшая те, какие вешают над бильярдным столом. За приоткрытой дверью в небольшую смежную комнату проглядывал край кожаного дивана, уголок клетчатого пледа, лежащий на подлокотнике и столик с чайником и посудой. Там же, на плечиках, на дверце шкафа, висел китель с генеральскими погонами и солидной орденской планкой.

Зашел дежурный офицер и доложил:

— Товарищ генерал, прибыл полковник Мальцев.

Генерал кивнул, чуть расслабив узел галстука. Он уже собирался было ехать домой, но такой поздний визит Мальцева — руководителя английского направления, вызвал невнятную тревогу. Генерал со вздохом покосился на дверь соседней комнаты, где стоял диван.

В кабинет бесшумно вошел высокий мужчина в темно-сером костюме, он выглядел так, словно на улице не стояла удушающая жара и не остался позади целый рабочий день. Свежий, подтянутый. Но генерал хорошо изучил Мальцева — чем он бодрее, тем неприятнее новости, содержащиеся в его синей, чуть потертой папочке.

Мальцев и папку не стал открывать, и не присел, хотя генерал гостеприимно простер руку к одному из стульев около стола для совещаний.

— От Семьдесят шестого пришло сообщение. В ходе встречи с его оператором из SIS англичанин выразил большую озабоченность в связи с событиями на Кипре. Он отметил элементы недоверия, проявленные в высказываниях Джека по отношению к нему.

— Погоди, это что же, Линли сам к нему примчался в Испанию?

— Так точно, товарищ генерал. И это плохой сигнал. Когда он сообщил, что едет к Семьдесят шестому, тот не знал истинной причины такого внезапного визита.

— Так в чем она заключалась? — поторопил генерал. Иногда обстоятельность Мальцева выводила его из себя.

— Линли сообщил, что англичане перехватили телефонный звонок из Москвы, адресованный нашему Руденко. От полковника Руденко мы уже получили соответствующую докладную с дословным содержанием разговора. Звонил ему его приятель — полковник ФСБ Ермилов. Он, кстати, работает в английском отделе. — Мальцев, наконец, открыл папку и протянул шефу листок с докладной Алексея.

— Засиделся у нас там Руденко, тебе не кажется? Блох не ловит…

— У нас вместо него только Корнейчук. Но он еще слишком молод для такой должности.

— Ладно, потом… На что этот Ермилов намекает?

— В 2000 году Ермилов, будучи следователем по особо важным делам Генпрокуратуры, арестовал торгпреда посольства в Никосии Дедова Юрия Леонидовича, — Мальцев снова полез в папку. — Вот докладная записка Руденко по этому поводу. Тут все детально, как он любит. Ему бы романы писать.

Генерал покашлял, призывая Мальцева сосредоточиться на деле. Он быстро пробежал глазами записку Алексея.

— Я помню про Дедова. Его мы прохлопали. Как Линли, однако, нагло действует! Не слыхал, его Лондон менять не собирается?

Они переглянулись и засмеялись.

— Ему и там неплохо. Домик шикарный на территории базы, с камином…

— Так, — резко посуровел генерал, и Мальцев невольно вытянулся. — Да сядь ты, не маячь. Значит, Дедов догадался, что наш милый Джек в контакте и с Семьдесят шестым. И сдал его ФСБ.

— Так точно. Я вам докладывал еще в 2001 году. Мы узнали, что ФСБ пытается разрабатывать Семьдесят шестого. Тогда я позвонил Сорокину, и… он меня понял. Короче, они не дали ход делу. И вот теперь этот ретивый Ермилов… Если проигнорируем, по всей видимости, веры Семьдесят шестому не будет. А нас такой поворот дела не устраивает. Будем осуществлять глубокое прикрытие…

Хоть и прошло два года до приговора суда, проведенных в СИЗО «Лефортово», в памяти Виктора были еще свежи и арест, когда он вернулся в Россию, и допросы — все реальное, без малейшего снисхождения. Этот прокуренный следователь полковник Чиграков, монотонный, как его костюм, педантичный и очень дотошный в мелочах. Виктор проходил один за другим круги ада, положенные ему по статусу шпиона.