Федор Раззаков - Шакалы из Лэнгли

– Их там, судя по всему, было двое.

– А два американца – это вообще перебор. Ты зря думаешь, что если у нас вместо Мубарака к власти пришел Мурси, то кто-то позволит тебе вбивать клин между нами и американцами. У наших ихванов, «Братьев-мусульман», еще кишка тонка выступать против янки. Вот если бы у власти были салафиты, из тебя бы сделали национального героя. А при нынешних правителях быть героем тебе не светит. Никто пальцем о палец не ударит, чтобы раскрутить это дело. И, главное, ради чего – ради какого-то рядового охранника из отеля. Это же смешно.

– А как же быть с нашей совестью?

– По поводу совести – это к мулле. Уверен, что и он тебе скажет: оставь это дело на волю Аллаха – он сам покарает преступников. А ты сделал все, что мог. И на том спасибо. Так что закрой это дело и займись другим, тем, которое ты реально сможешь довести до суда.

– То есть вы хотите сказать, что после того, что я вам сейчас здесь рассказал, вы вечером вернетесь домой и будете совершенно спокойно целовать своих детей, а ночью обнимать жену? И мысли о невинно убитом охраннике и его детях-сиротах даже ни разу не придут в вашу голову?

– Я больше сорока лет работаю в полиции и главное, чему научился – не смешивать служебное с личным. Когда я прихожу домой, все мысли о работе я оставляю за порогом. Если я буду вспоминать всех убиенных, виденных мною здесь, я стану импотентом.

– Убиенный убиенному рознь. Одно дело богатый владелец «валютки», мухлюющий с курсом валют и убитый своим жадным компаньоном, и совсем другое – рядовой охранник с тремя детьми на руках.

– Этот твой секьюрити, видимо, сунул свой нос туда, куда не следовало совать, если его убрали аж американцы, да еще спецназовцы. И тебя уберут, если ты не угомонишься.

Последние слова донеслись до инспектора уже в коридоре, куда он выскочил, не в силах больше выслушивать циничные разглагольствования своего шефа.

Дойдя до своего рабочего места, Салам в течение нескольких минут сидел без движения, уставившись в мерцающий экран монитора. Наконец ему в голову пришла идея, и он потянулся к трубке телефона. Но, сняв ее и набрав на аппарате несколько цифр, он вернул трубку обратно, решив, что безопаснее всего этот звонок будет сделать по мобильному телефону. И чтобы никто из присутствующих в управлении полицейских не слышал этого разговора, инспектор вышел на улицу. Здесь он отошел в дальний конец двора и, прислонившись к металлическому забору, отделявшему полицейское управление от пешеходного тротуара, набрал на мобильнике номер телефона того самого приятеля-гэбиста Аймана, который помог ему с информацией по Бобби Дьюку. Если бы Салам в тот момент был более внимателен, он бы наверняка заметил белый фургон «Мерседес» с тонированными боковыми стеклами, притулившийся к бордюрному камню тротуара на противоположной стороне улицы. Но инспектор был настолько занят своими мыслями, что не обратил на одинокий автомобиль никакого внимания.

Между тем оттуда за ним следили две пары внимательных глаз: это Янг и Дьюк, «пробив» через начальника охраны отеля «Найл Хилтон» рабочие данные на Хабиба Салама, несколько минут назад подъехали к полицейскому управлению и терпеливо ожидали появления старшего инспектора. А когда тот вышел во двор и стал набирать чей-то номер на своем мобильнике, Дьюк немедленно включил аппаратуру, спрятанную в фургоне. Это был мощный высокочувствительный направленный микрофон, подключенный к приемнику. С помощью этого микрофона, усиливающего звуковые колебания, можно было перехватывать речи на больших расстояниях. В данном случае от фургона до объекта подслушки было всего около ста метров, поэтому речь Салама слышалась в наушниках просто идеально.

– Айман, здравствуй, это опять я, Хабиб, – цэрэушники внимательно ловили каждое слово старшего инспектора. – Извини, что беспокою, но без твоей помощи мне снова никак не обойтись. Помнишь, ты рассказывал мне о своем знакомом – полковнике из вашей Службы госбезопасности? Ты еще сказал, что он входит в группу офицеров, ориентированных на «Братьев-мусульман»? Ты не мог бы устроить мне с ним встречу сегодня? Это очень важно, иначе, сам понимаешь, я бы не стал беспокоить тебя, да еще по телефону. Но времени в обрез. Значит, постараешься? Спасибо, буду ждать твоего звонка.

Вернув мобильник на пояс, Салам вернулся в здание полицейского управления.

– Теперь ты понял, в какое дерьмо ты нас втащил? – убирая наушник от уха, спросил у своего компаньона Янг. – Если в дело вмешаются ихваны, они постараются раскрутить это дело на всю катушку. А это уже не уголовщина, а политика: какой ихван не захочет иметь компромат на проклятых янки.

Дьюк ничего не ответил, однако по выражению его лица было видно, что он вполне осознает свою вину.

– Я вижу, Боб, что до тебя дошло. Поэтому я возвращаюсь в отель, а ты вызови ребят и подчисти оставленное за собой дерьмо. В чем, в чем, но в этих делах ты еще никогда промашки не давал. Надеюсь, что и в этот раз ты не подкачаешь. В противном случае ты заставишь меня разочароваться в тебе окончательно.

Сирия, город Дамаск. Штаб-квартира ГБ

Полковник сирийской госбезопасности Махмуд аль-Валид внимательно слушал доклад своего оперативного работника из следственной группы, сформированной по делу о двойном взрыве возле здания ГБ. Зная о том, что его начальник не терпит цветастых фраз и разного рода недомолвок, докладчик был более чем лаконичен:

– На данный момент установлено, что все четыре автомобиля, участвовавшие в теракте, были угнаны в тот же день в разных частях Дамаска и его пригородах. Что касается автомобиля «Hyundai», в котором находился Закхей аль-Хадж, то его угнали около одиннадцати часов утра от рынка Хамидия. Он принадлежит торговцу овощами Халилю аль-Насери. Об угоне он заявил спустя четыре часа после происшедшего – все это время торговал на рынке. По нашим данным, никакого отношения к террористам он не имеет, со следствием сотрудничал активно. На нашу удачу неподалеку от места угона есть пункт обмена валюты, который снабжен двумя наружными видеокамерами. Мы изучили их записи и обнаружили на одной из них момент угона. В роли преступника выступил вот этот человек, – и докладчик положил перед аль-Валидом несколько фотографий молодого мужчины в голубой рубашке и белых брюках. – Мы связались с полицейскими управлениями и выслали им фотографии угонщика. Сегодня утром из одного управления пришла информация, что на снимке изображен Асеф Хиджаб, 33 лет, житель Дамаска, проживает на улице Баб Шарги. Известен как профессиональный угонщик. Судим, отбывал шестилетний срок за угон автомобиля. Освободился три года назад.