Федор Раззаков - Шакалы из Лэнгли

А теперь я вам покажу еще одну публикацию, но уже из другой, не итальянской газеты. Это албанский англоязычный еженедельник «Тирана таймс», в котором в разделе «Криминальная хроника» сообщается, что 14 июня в столице Албании убит известный криминальный авторитет Энвер Ходжа. Между тем этот псевдоним, взятый в честь многолетнего лидера коммунистической Албании, присвоил себе не кто иной, как наш хороший знакомый – Башким Дериш. Неизвестные выпустили в него по две обоймы из пистолетов «Магнум», изрешетив, как дуршлаг. И произошло это спустя две недели после исчезновения дочери сенатора в Риме. А еще через два дня Тирану покинул наш знакомый – Саймон Янг, о чем можно прочитать все в том же еженедельнике «Тирана таймс», где сообщается, что сотрудник посольства США в Албании Саймон Янг отозван в Вашингтон после восьми лет работы в Албании.

Теперь суммируем все факты, выстраивая их в логическую цепочку. Первая и последняя статья Моретти в газете «Эспрессо» датирована 12 июня. Спустя пять дней в Тиране убивают Дериша, который в момент похищения дочери сенатора, как мы выяснили, был в Риме. И, наконец, спустя два дня после этого убийства Албанию навсегда покидает Саймон Янг. Поверьте моему опыту, все эти события взаимосвязаны между собой.

– И я, кажется, догадался каким именно образом, – подал голос Кондратьев. – По вашему мнению, журналистка попросту чего-то сильно испугалась после публикации первой свой статьи и спешно покинула Рим. То же самое вскоре сделал и Дериш, но уже по другой причине: он испугался возможного возмездия за свое участие в похищении и смерти дочери сенатора. Но далеко спрятаться не смог – на родине его убрали те, кто боялся, что он может проболтаться о том, каким образом и для чего была похищена дочь сенатора. А бегство из Албании Янга указывает на то, что этим заказчиком убийства Дериша мог быть именно он. Михаил Батырович, вы гений, – Кондратьев встал из кресла и протянул коллеге раскрытую для рукопожатия ладонь. – Когда вы сможете оформить все рассказанное вами в виде документа и прислать в мой кабинет?

– Уже, – ответил Алмазов и достал из сейфа конверт, в котором находился диск с нужной генералу информацией. – Трудился сегодня с утра, зная о том, что эти данные необходимы вам как можно скорее. У нас ведь как в медицине: запустишь болезнь – потом на одних лекарствах разоришься. Так что я проделал свою часть работы как окулист, а вы уж позаботьтесь о вмешательстве в это дело хирурга.

Египет, город Каир. Отель «Найл Хилтон»

Янг нашел Бобби Дьюка в кальянной: закрыв глаза и откинувшись на подушку, тот дремал, зажав в руке трубку от кальяна. Судя по запаху и кальянной чашке, Дьюк курил свой любимый кальян на яблоке. Сам Янг тоже отдавал предпочтение именно этому виду кальяна: в яблочной чашке его вкус был намного насыщеннее классического, поскольку табак прогорает равномернее, а яблочный сок способствует поддержанию необходимой влажности кальянного табака и передает натуральный яблочный аромат. Однако в этот раз Янгу было совсем не до размышлений по поводу собственных вкусовых пристрастий – его всерьез обеспокоило появление старшего инспектора криминальной полиции и его интерес к Дьюку.

– Очнись, Боб, – толкнул приятеля в плечо Янг, усаживаясь рядом.

Увидев, кто к нему пожаловал, Дьюк расплылся в блаженной улыбке:

– Саймон, мне снились те две турчанки, которые ублажали нас в Хатае неделю назад. Помнишь, что они с нами вытворяли?

– Турчанки далеко, поэтому вряд ли смогут что-то вытворить с тобой в ближайшей перспективе. Чего не скажешь о местном копе, который рыщет вокруг нас и действительно может натворить массу неприятных дел, – отреагировал на реплику друга Янг, причем в его голосе явственно слышались металлические нотки.

– Ты это о ком? О египтянине, который полчаса назад мучил меня своими глупыми вопросами?

– Чтобы понять, кто именно глупец из вас двоих, мне необходимо знать об этом разговоре все досконально. Ты понял?

С лица Дьюка исчезла блаженная улыбка, и он повесил на сосуд кальянную трубку, которую даже в полудреме продолжал держать в руке.

– Что тебя интересует конкретно, Саймон?

– Все. Расскажи мне в мельчайших деталях, о чем вы разговаривали с этим копом.

– Я же говорю: о всякой ерунде. Он подсел ко мне и сообщил, что пять минут назад общался с тобой по поводу самоубийства этого охранника. Спросил, не был ли я знаком с этим парнем. Я ответил, что даже в глаза его никогда не видел. На этом разговор о парне был закончен.

– И коп ушел?

– Да нет, сидел еще минут десять.

– О чем же вы говорили?

– Я же сказал, что о всякой ерунде. Ничего особенного.

– Позволь мне самому решать, что было ерундой в вашем разговоре, а что нет. Хорошо? Итак, о чем вы говорили?

– Например, о кальяне. Он сообщил, что ему из всех его видов больше всего нравится тот, что на коньяке. И мы обсуждали с ним наши кальянные пристрастия. Он сообщил, что здесь, в Египте, в основном используется китайский табак, а он не самого высокого качества. Будто я этого не знаю! Советовал попробовать египетские сорта – «Кхалил Мамун» или «Магди Зидан». К последнему, кстати, именно ты меня и пристрастил в кальянной у Цитадели. Помнишь?

– Помимо разговора о кальяне, о чем еще вы говорили? – пропустив вопрос приятеля мимо ушей, спросил Янг.

– О чем еще? – наморщил лоб Дьюк. – О моем гардеробе, например.

– Подробнее можно?

– Пожалуйста. Он сделал комплимент моей рубашке. Она и в самом деле отменного качества: «Вито Морезе» как-никак. Помнишь, я купил ее в Италии, в том магазинчике рядом с Колизеем за 500 баксов? Я еще пошутил, что в египетской полиции копам, видимо, мало платят, если они носят дешевые рубахи из «сэконд хэнда». Он в ответ сказал, что в его гардеробе есть пара рубах от «Beau France». Эка невидаль, у меня таких рубах не парочка, а несколько штук, о чем я ему и сообщил. Он спросил, есть ли среди них последняя модель – светлая рубашка с голубыми полосами. Еще бы не было: я купил ее два месяца назад в Париже, в фирменном магазине на площади Гамбетта. Он удивился, почему я ее не надел сегодня, дескать, лично он в кальянную приходит неизменно в одежде светлых тонов. Я ответил, что пуговица оторвалась, запасная еще раньше, а пришивать на фирменную рубаху пуговицу с другим логотипом я не приучен. Дескать, будет время – съезжу в фирменный магазин «Beau France» и куплю десяток пуговиц, с запасом.

Сказав это, Дьюк взглянул на Янга и осекся: лицо того не предвещало ему ничего хорошего.

– В чем дело, Саймон?

– Я всегда говорил, что Господь дал тебе силу, но пожалел дать ума, – не сказал, а прошипел Янг. – Дело в том, что именно та самая рубашка с голубыми полосами была надета на тебе в тот день, когда мы убирали охранника. Или я ошибаюсь?