Федор Раззаков - Шакалы из Лэнгли

Вскипятив воду, он залил ее в специальный круглый чайник, где уже лежали кусочки чайного листа. Дав чаю немного отстояться, он плеснул несколько капель из чайника в чашку, после чего вернул содержимое последнего обратно в чайник. И так несколько раз. Кондратьев внимательно следил за этими манипуляциями, но вопросов не задавал: он уже видел это неоднократно во время своих прошлых посещений этого кабинета. На Лубянке все знали, что Алмазов родился в Узбекистане, поэтому чай заваривал так, как его учили это делать в детстве родители. Правда, вместо пиал здесь выступали чашки, но это было неважно, сама методика оставалась неизменной.

Наконец, поставив перед гостем чашку с обжигающим чаем и плавающим в нем лимоном, Алмазов опустился в кресло и взял в руки пульт, с помощью которого он собирался управлять DVD-аппаратурой. После нажатия на кнопку «включение» на огромном экране возникла фотография импозантного мужчины в белой рубашке:

– А вот и он – объект нашего интереса Саймон Янг, – Алмазов представил гостю, изображенного на экране человека. – Родился в Соединенных Штатах Америки, в штате Мичиган, в его административном центре – городе Лансинге, в 1957 году в семье учительницы литературы и бизнесмена. Его отец, Аарон Янг, возглавлял крупную торговую компанию, торговал сельскохозяйственными принадлежностями. И весьма, надо отметить, на этом поприще преуспел: заработал не один миллион, купил себе газету «Санди Джорнэл», которая специализировалась на освещении общественно-политических проблем. Завел дружбу с местными влиятельными чиновниками.

Что касается Янга-младшего, то он в 1975 году поступил в Мичиганский университет, на факультет юриспруденции. С успехом его закончил и переехал в Чикаго, где работал в юридической фирме «Исаак Каплан и сыновья». Благодаря дружбе главы этой фирмы с бывшим директором ЦРУ Джоном Алексом Мак-Коуном, он занимал этот пост в 1961–1965 годах, Каплан ввел Янга в среду профессиональных разведчиков. И в 1979 году Янг переехал в Вашингтон, где поступил на службу в ЦРУ, в Разведывательный директорат, в отдел стран Юго-Западной Азии. В середине 80-х находился в Афганистане, где координировал деятельность ЦРУ с моджахедами, в частности отвечал за поставку им зенитных комплексов «Стингер». Участвовал в нескольких военных операциях моджахедов против советских войск. Получил у них прозвище Муатабар – надежный человек. У нас есть несколько фотографий Янга того периода, – и Алмазов вывел их на экран.

– Где раздобыли? – поинтересовался Кондратьев, чередуя просмотр с чаепитием.

– Вполне легальным путем. Янг уже тогда начал выдавать себя за американского бизнесмена из компании «Индастри электроникс», бывал на нескольких светских раутах в различных посольствах и там «засветился» – его пару раз щелкнули местные газетчики.

– А что это за компания такая?

– Весьма крупное образование со штаб-квартирой в Чикаго. Занимается изготовлением и внедрением электронных систем во многих частях света. Руководитель – известный электронщик итальянского происхождения Лукино Спалетти. А вот в заместителях у него в разное время побывали сразу четверо отставных цэрэушников, что дает основание полагать, что эта компания является для ЦРУ весьма удобным партнером: во-первых, разрабатывает и продает ему различные электронные системы, а во-вторых, предоставляет ширму для его сотрудников, выдавая их за своих работников. Например, кроме Янга на сегодняшний день одним из сотрудников «Индастри электроникс» числится и резидент ЦРУ на Ближнем Востоке Аллан Трейси. Вот его фотография, – и на экране возникло изображение седого круглолицего мужчины.

– Внешне он мало похож на матерого разведчика, – заметил Кондратьев.

– Да, скорее напоминает рядового фермера с просторов где-нибудь в районе Иллинойса. Однако это опытный разведчик с более чем сорокалетним стажем службы в ЦРУ.

– А как у него складываются отношения с Янгом, ведь тот ходит в его заместителях?

– По нашим сведениям, они далеки от идиллических. Трейси опирается на демократов, а Янг на республиканцев. У Трейси есть хоть какие-то идеалы, а Янг представляет собой тот человеческий тип, для которого главным идеалом является личное обогащение. Здесь в нем явственно проступают гены его отца-миллионера, который не гнушался ради собственной выгоды применять самые нечистоплотные методы.

– А что унаследовал Янг-младший от своей мамы – учительницы литературы?

– Думаю, мало что. К книгам он равнодушен и большой эрудицией на этом поприще любви явно не блещет. И это вполне объяснимо: его мать была в полном подчинении у мужа-деспота, поэтому большим авторитетом среди своих детей, видимо, не пользовалась. Особенно у Саймона, для которого безусловным авторитетом был его отец.

– И много детей было в их семье?

– Помимо Саймона, есть еще двое сыновей и младшая дочь. Но какие между ними отношения, мы не знаем, хотя предположить можем. Дело в том, что после смерти отца по его же завещанию нажитые им миллионы распределились между детьми неравномерно: больше всего досталось Саймону, а остальным меньше. Видимо, поэтому все они живут в разных городах и редко видятся. Во всяком случае, в отношении Саймона у нас нет никакой информации, что он встречается со своими братьями и сестрой.

– Как принято говорить в подобных случаях, в семье не без урода, – грустно констатировал Кондратьев.

В это время на экране появилось новое изображение: Янг сидел в компании с неким мужчиной в полевой военной форме. Поймав на себе вопросительный взгляд собеседника, Алмазов поспешил объяснить ему, кто изображен на снимке:

– Это – косовский албанец Башким Дериш. Фотография датирована 1998 годом, когда Янг уже работал резидентом ЦРУ в столице Албании городе Тиране, официально проходя как сотрудник политического отдела посольства США. За несколько лет до этого, в 1992 году, он был переведен в отдел Восточной Европы и специализировался на мусульманском направлении. Потому и попал в Тирану. Его задачей было помогать албанцам налаживать разведывательную службу. Дело в том, что в том году, когда Янг оказался в новом отделе ЦРУ, в Албании сменилась власть – вместо коммунистов пришли демократы во главе с Беришем. Он упразднил прежнюю спецслужбу «Сигурими» и вместо нее создал два новых учреждения: Национальную информационную службу, или НИС, которая занималась разведкой и контрразведкой, и Министерство общественного порядка, или МОП, в компетенцию которой входили вопросы общей безопасности страны. Так вот, Янг консультировал НИС. Тогда же и познакомился с Башкимом Деришем, который работал еще в «Сигурими», в ее внешней разведке, и одним из немногих бывших сотрудников был взят на службу в новое учреждение – в НИС. В его обязанность в конце 90-х входила борьба с разведкой Сербии и помощь сепаратистской Армии освобождения Косова на севере Албании: там она граничит с Косовским краем Сербии и именно там происходили ожесточенные столкновения АОК с сербскими федеральными частями. На той же северной границе у ЦРУ было открыто сразу несколько бюро, помогавшие бойцам АОК в войне с Сербией. Янг занимался координацией деятельности всех этих бюро, а также вербовал наемников из исламских стран – тех же моджахедов, с которыми он вместе воевал в Афганистане. Среди них был и один из лидеров нынешнего сирийского крыла «Аль-Каиды» Закхей аль-Хадж, который сегодня у себя на родине воюет против правительства Башира Асада. Через этих людей Янг установил контакты с Белой «Аль-Каидой» – ее европейским филиалом. Тогда же близко сошелся и с Деришем. Они вместе работали вплоть до окончания Косовской войны – до июня 1999 года, когда с помощью войск НАТО косовским албанцам удалось сломить сопротивление сербов. Что было дальше, мы все хорошо помним: контроль над регионом перешел к силам НАТО и международной администрации, которая затем передала большинство полномочий структурам этнических албанцев.