Федор Раззаков - Шакалы из Лэнгли

– Вы с ума сошли! – Трейси отложил на журнальный столик свой доклад. – Откуда у вас такие сведения?

– Сведений пока нет, а есть всего лишь подозрения. Но они могут подтвердиться, если мне удастся проникнуть в номер русского. Именно там я и рассчитываю найти улики, которые его изобличат. Вы можете отправиться вместе со мной, чтобы лично убедиться в том, что над Фараоном сгущаются тучи. Впрочем, не только над ним, русский раскопал нечто серьезное, касающееся наших поставок оружия сирийской оппозиции. Все эти сведения он держит на флэшке, которая хранится в его номере в потайном месте. И мне удалось узнать, где именно.

Янг врал столь виртуозно, что разоблачить его было невозможно. Тем более что Трейси был совершенно не в курсе того, что этого самого русского со вчерашнего дня нет не только в отеле, но и вообще в Египте.

– Что же мы тогда сидим? – Трейси подался было вперед, чтобы подняться с кресла.

– Не спешите, босс, – Янг жестом остановил старика. – Надо дождаться, когда русский покинет номер и спустится в бар. Дьюк позвонит мне, как только это произойдет. После этого у нас будет достаточно времени, чтобы найти флэшку и скачать ее на наш ноутбук.

– И долго нам придется ждать этого звонка?

– Я думаю, пару бокалов с соком мы еще успеем выпить.

Янг ошибся – ждать пришлось гораздо дольше. Примерно через полчаса его мобильник, лежавший на журнальном столике, завибрировал. Взяв его, Саймон услышал голос Дьюка, произнесшего всего одну фразу: «Он прибыл».

– Нам пора, босс, – Янг первым поднялся с дивана.

По его плану, пока Максимов минует площадь перед отелем, пока сходит в бар и вернется обратно, должно было пройти минут десять-пятнадцать. Этого времени Янгу вполне должно было хватить, чтобы провернуть операцию. Благо спускаться с восьмого этажа на седьмой было делом пары-тройки минут.

Когда они подошли к двери, ведущей в номер Максимова, та уже была заранее открыта побывавшим здесь минуту назад расторопным сотрудником ЦРУ из оперативной команды Дьюка, предусмотрительно оставившим ключ в замке. Янгу и Трейси требовалось только войти внутрь и плотно закрыть за собой дверь.

Оказавшись внутри, Янг повел своего босса прямиком на балкон, сопроводив свои действия необходимым пояснением:

– Этот хитрый русский хранит свою флэшку снаружи номера.

Едва они вышли на балкон, как Янг молниеносным движением извлек из брючного кармана миниатюрный шприц с выкидной иглой и вонзил его в шею Трейси. В шприце содержалось несколько миллиграммов вещества, мгновенного вводившего человека в состояние паралича двигательных органов – он не мог ни говорить, ни двигаться. Увидев выпученные от изумления глаза босса, Янг зловеще улыбнулся и произнес фразу, которая столько лет вертелась у него на языке, но не имела возможности вырваться наружу при Трейси:

– С каким удовольствием я сейчас отправлю тебя в ад, старая каналья.

Сказав это, Янг одним рывком разорвал рубашку на груди босса с такой силой, что несколько пуговиц разлетелись по кафельному полу. Затем Янг наклонился и снял с ноги босса одну туфлю – ее он зашвырнул в дальний угол балкона. После этого волоком дотащил Трейси до перил и, схватив за волосы, ударил лбом о бетонное основание. Края бетона мгновенно окрасились кровью. И только после того, как он проделал все эти манипуляции, Янг схватил босса за брючный ремень на спине и легко перебросил тщедушное тело старика через перила. Поскольку это был седьмой этаж, шансов выжить у Трейси не было никаких.

В это самое время Максимов возвращался из бара, где он так и не смог найти на привычном месте Янга. Причем когда он обратился к официанту с недоуменным вопросом, тот ответил, что мистер Янг сегодня в баре еще не появлялся. Это сообщение насторожило Максимова, но эта тревога забылась после внезапной встречи в холле с режиссером Роджером Томпсоном, который собрался было покинуть отель для очередной съемки.

– Нельзя ли отложить вашу съемку часа на два? – спросил Максимов, после того как они горячо поздоровались с режиссером.

– Можно, если для этого есть веская причина.

– Думаю, причина более чем веская: дипломат, который согласился сниматься в вашем фильме, написал свой текст и хочет, чтобы вы его завизировали. Если у вас есть время и желание…

– Конечно, есть, – перебил Максимова режиссер.

– В таком случае, поднимемся ко мне в номер, я оставлю вещи, и мы тут же отправимся в посольство.

– Мне не хотелось бы подниматься наверх дважды. Я лучше подожду вас на выходе, посасывая свой любимый «Винстон».

На том они и сошлись. Максимов поднялся на лифте на седьмой и этаж и уже спустя минуту был в своем номере «сьют». Бросив спортивную сумку с вещами на кровать, он зашел в туалет. Затем отправился в ванную комнату, чтобы вымыть руки и привести себя в порядок. В тот самый миг, когда он вышел из ванной, в дверь его номера постучали. Причем стук был настолько громким, что задрожали стены. Ничего не подозревая и даже не спросив, кто это с такой настойчивостью ломится к нему в номер, Максимов открыл дверь. И тут же был сбит с ног мощным ударом в грудь. В следующую секунду в номер вломились несколько полицейских, двое из которых заломили постояльцу руки за спину и защелкнули на них наручники. И только после этого старший из них сообщил Максимову:

– Только что с вашего балкона выпал человек. Вы можете что-нибудь сказать по этому поводу?

– Могу, господин полицейский, вас ввели в заблуждение. В моем номере, кроме меня, никого больше не было.

– В таком случае пройдемте на балкон и убедимся, кто из нас заблуждается, – и полицейский первым зашагал в нужном направлении.

Когда Максимов вышел на балкон, он сразу понял, что дело здесь нечисто. Он увидел на кафельном полу разбросанные пуговицы, а на бетонных перилах балкона алело кровавое пятно. В это время полицейский буквально сунул ему под нос чью-то туфлю, сопроводив это словами:

– Еще одна такая туфля сейчас находится внизу, на убитом.

– Вы хотите сказать, что человека, о котором вы говорите, сбросил с балкона именно я?

– Вы очень догадливы.

– В таком случае я требую встречи с представителями своего посольства. Я лицо, защищенное дипломатическим иммунитетом, и не позволю так нагло обвинять меня в тягчайшем преступлении.

– Вы можете требовать все, что угодно, однако решать здесь буду я. Впереди вас ждет тесная тюремная камера, а не просторные апартаменты вашего посольства. Так что приготовьтесь к худшему.

Москва, Лубянка. Федеральная Служба Безопасности.

Департамент контрразведывательных операций

Первое, что увидел Кондратьев, когда утром в понедельник вошел в приемную перед своим кабинетом, было сосредоточенное лицо Глеба Сергеевича Жмыха. Такая же сосредоточенность читалась и на лице еще одного человека, которого Кондратьев в первую секунду не узнал, но, когда вгляделся, сразу распознал в нем того самого мужчину, который вчера заставил их с Жмыхом изрядно поломать голову над своим поведением. Это был не кто иной, как… Сергей Геннадиевич Листопад. При виде генерала оба посетителя встали со стульев и Жмых произнес: