Федор Раззаков - Шакалы из Лэнгли

– Вы хотите сказать, что есть вероятность насильственной смерти?

– Мы рассматриваем все варианты, – уклончиво ответил Кондратьев. – Поэтому опрашиваем всех ее близких знакомых.

– Хорошо, спрашивайте.

– Давно вы были знакомы с Жолташ?

– Мы познакомились четыре года назад, когда я пришла работать в их отдел. Наши рабочие столы находятся рядом и это обстоятельство нас сильно сблизило. Потом выяснилось, что мы совершенно разные люди, но это нам не помешало, а даже наоборот, как известно, противоположности притягивают.

– В чем же вы были разные?

– Да во всем. Юлия любила чай, а я кофе, она слушала классику, а я люблю шансон, ей нравились блондины, а мне брюнеты и так далее.

– Кстати, о блондинах: у нее был любимый мужчина?

– Если коротко, да.

– А если подлиннее?

– А подлиннее не получится: она, в отличие от меня, была достаточно закрытой женщиной в плане разговоров о личной жизни. Она могла быть весьма откровенной в разговорах на другие темы, а здесь как будто панцирь надевала. И о своих любовных приключениях старалась особо не распространяться. Видимо, боялась сглаза.

– Как же вы узнали, что у нее кто-то есть?

– Ну, глаза-то у меня на месте. В последние два месяца Юлия буквально расцвела, даже записалась в этот фитнес-центр, куда я ее безуспешно уговаривала прийти еще два года назад, а она только отмахивалась, дескать, ей это не нужно. А буквально пару недель назад она мне все-таки проговорилась: дескать, встречается с одним представительным и перспективным мужчиной, с которым хотела бы связать свою судьбу. Я, естественно, стала интересоваться, кто он, как зовут, где работает, но Юлия отшутилась: мол, расскажу чуть позже, когда все прояснится.

– А что должно было проясниться?

– Как я поняла, он женат. Она сама проговорилась. Когда я посоветовала ей, дескать, действуй решительно, все-таки возраст у тебя уже критический, да и свобода полная, она заметила, что она, мол, свободная, да он не очень. Правда, потом пояснила, дескать, там у него вроде бы все кончается. И сказала, что очень хочет от него ребенка. Была у нее такая идея фикс: если до сорока лет ребенка не родит, то потом уже не сможет. А тут эта встреча.

– Не знаете, как они познакомились?

– Думаю, что во время отпуска: Юлия вернулась оттуда здорово похорошевшей. А своей беременностью она, видимо, решила его к себе привязать. Хотя не на всех мужиков это действует, я это знаю на собственном опыте. Пару лет назад у меня был случай с одним чиновником из столичной мэрии, по поводу которого я тоже раскатала губу, а он оказался…

– Ксения Анатольевна, давайте все же вернемся к Жолташ, поскольку времени у нас не слишком много, – деликатно перебил женщину Кондратьев. – Имени своего кавалера она не называла? Или место, где он работает, живет?

– Нет, не называла. Я же говорила, что спрашивала ее об этом, но она толком ничего не ответила. Только по поводу имени отшутилась: сказала, что оно у него царское, а потом добавила: дескать, он даже автомобиль подобрал сообразно своему имени. Я так и не поняла, о чем это она. Да и не особо стремилась это понять, считая, что рано или поздно Юлька все равно проговорится.

– Может, он приезжал ее встречать к месту вашей работы?

– Ни разу этого не видела, Юлия все время уезжала на своей собственной машине.

– Тогда, может, оказывал ей какие-то другие знаки внимания, из чего можно было бы понять, какое он занимает положение?

– Знаки внимания? Нет, ничего такого не припомню, – Стоцкая глубоко затянулась сигаретой, после чего стряхнула пепел в стоявшую на столе пепельницу. – Хотя постойте: пару раз она похвалила ресторан «Парадайз» за его отменную европейскую кухню. Как я поняла, водил ее туда именно новый кавалер, поскольку до этого она название этого ресторана при мне не произносила.

– А где расположено это заведение не говорила?

– Где-то на окраине Москвы, но точного адреса я уже не помню.

– Может быть, он дарил ей какие-нибудь подарки?

– Подарок был только один, правда, стоящий. Еще в начале их отношений у Юлии появился весьма оригинальный стаканчик для канцелярских принадлежностей. Она принесла его на работу и поставила на свой рабочий стол, сообщив, что это подарок ее нового друга.

– Почему же вы решили, что это именно его подарок, мало ли кто из друзей мог его преподнести?

– Ну я же видела, какими глазами она смотрела на эту вещицу. Да еще заявила, что она будет ей постоянно напоминать о человеке, который ее подарил. Поэтому я и решила, что речь идет именно о ее новом увлечении. К тому же и по времени все совпадало: в фитнес-центр она записалась аккурат через пару дней, как эта вещица оказалась на ее столе.

– Вы сказали, что это был оригинальный подарок. В чем же его оригинальность, мало что ли стаканчиков для канцелярских принадлежностей?

– Э, нет, это особенный стаканчик, у нас таких не делают. Во-первых, он сделан из горного хрусталя, который поглощает излучение, исходящее от монитора компьютера. Во-вторых, он усыпан разноцветным бисером, который при свете постоянно переливается, создавая очень причудливую цветовую гамму.

– Эта вещица, видимо, после смерти ее хозяйки вернется к ней домой?

– А вот и нет. Только что перед вами я разговаривала с Женей Кашиной, нашей сотрудницей, и она сообщила, что стаканчик решили оставить в память о Юльке. За ее рабочий стол собираются посадить новую сотрудницу, но стаканчик останется на прежнем месте. Пусть стоит, он ведь никому не мешает, а даже наоборот: красивая вещь, да еще и полезная, спасает от облучения. Разве мы не правы?

– Я этого не говорил, – улыбнулся в ответ Кондратьев.

В этот момент Стоцкая взглянула на свои наручные часы, после чего сообщила:

– Вы извините, но мне пора бежать. Надо еще переодеться, привести себя в порядок. А если у вас остались в запасе еще вопросы, то мы можем перенести их на другое время.

– Я думаю, что на сегодня все вопросы исчерпаны. А если у меня появятся новые, то время и место встречи мы выберем с учетом вашей занятости.

Поднимаясь из-за стола и прощаясь за руку с собеседницей, Кондратьев на секунду задержал ее ладонь в своей и обратился к ней с последней просьбой:

– Я надеюсь, Ксения Анатольевна, вы понимаете, что наш сегодняшний разговор должен остаться в тайне.

– Могли бы и не предупреждать, я все-таки работаю на режимном предприятии, – вмиг посерьезнев, ответила женщина.

Спустя час Кондратьев вновь сидел в своем кабинете на Лубянке и внимательно слушал разговор со Стоцкой, предусмотрительно записанный им на скрытый диктофон. Когда он подходил к концу, в кабинет вошел Жмых, которому Кондратьев сбросил эсэмэску, почти сразу как вернулся. После этого генерал перемотал пленку и поставил запись беседы с самого начала. Когда она закончилась, контрразведчики взялись за ее обсуждение.