Джон Гришэм - Брокер

На этот раз они приехали на автобусе, минуя 666 арок и подъем длиной 3,6 километра. Икры Марко до сих пор ныли после визита к святому Луке три дня назад.

Франческа была настолько поглощена проблемами куда более серьезными, что перешла на английский и, похоже, даже не заметила этого. Он не жаловался. Закончив рассказ о празднике, она перешла к заслуживающим внимания деталям собора — архитектуре и строительству купола, истории создания фресок. Марко отчаянно старался изображать неподдельный интерес. Впечатления о куполах и потускневших фресках смешались в его голове со склепами и давно умершими святыми, и он поймал себя на том, что думает о том времени, когда наступит хорошая погода. Тогда они смогут много гулять и беседовать. Посещать милейшие парки города, а если она вдруг упомянет какую-нибудь церковь, он тут же взбунтуется.

Но она думала не о хорошей погоде. Мысли ее были заняты совершенно другим.

— Вы уже об этом рассказывали, — прервал он Франческу, когда она показала фреску над купелью.

— Извините. Я вам надоела?

Он чуть было не сказал правду.

— Нет, но я уже всего насмотрелся.

Они обошли церковь сзади и направились по едва заметной тропинке вниз, к тому месту, откуда открывался великолепный вид на город. Последний снег быстро таял на красной черепице крыш. Было восемнадцатое марта.

Она закурила сигарету и долго сидела молча, любуясь Болоньей.

— Вам нравится мой город? — спросила она наконец.

— Очень.

— Что вам в нем нравится?

После шести лет в тюрьме понравится любой город. Марко на минуту задумался.

— Настоящий город. Здесь люди живут и работают. Здесь чисто, безопасно и все неподвластно времени. За века изменилось не так уж много. Людей вдохновляет их собственная история, они гордятся своими достижениями.

Она еле заметно кивнула, довольная его оценкой.

— Американцы ставят меня в тупик, — сказала она. — Когда я вожу их по Болонье, они всегда спешат, торопливо осматривают одну достопримечательность за другой, дабы вычеркнуть ее из списка и скорее перейти к следующей. Они все время что-то спрашивают про завтрашний день. Почему это так?

— Вряд ли я вам отвечу.

— Почему?

— Вы не забыли, что я канадец?

— Вы не канадец.

— Верно. Я из Вашингтона.

— Я там была. Никогда не видела столько спешащих неизвестно куда людей. Мне непонятна страсть к такому лихорадочному существованию. Все делается быстро-быстро — работа, еда, секс.

— Я шесть лет не занимался сексом.

Она бросила на него взгляд, в котором сквозило много вопросов.

— Об этом я не хотела бы говорить.

— Сами начали.

Она затянулась сигаретой, и возникшее вдруг напряжение спало.

— Почему вы не знали секса шесть лет?

— Потому что сидел в тюрьме в одиночном заключении.

Она едва заметно вздрогнула и непроизвольно выпрямилась.

— Вы кого-нибудь убили?

— Нет, ничего похожего я не совершил. Я довольно-таки безобидный человек.

Последовала новая пауза. Еще одна затяжка.

— Зачем вы здесь?

— Честно говоря, не знаю.

— И долго тут пробудете?

— На этот вопрос, быть может, в состоянии ответить Луиджи.

— Луиджи, — сказала Франческа так, точно собиралась сплюнуть, повернулась и зашагала дальше. Он пошел за ней: а куда еще? — Почему вы прячетесь? — спросила она.

— Это очень длинная история, и вам это не нужно знать.

— Вам грозит опасность?

— Думаю, да. Не знаю какая, но скажем так: я боюсь жить под своим именем и боюсь возвращаться домой.

— Значит, грозит опасность, насколько я понимаю. При чем тут Луиджи?

— Мне кажется, он меня оберегает.

— И долго это будет продолжаться?

— Ей-богу, не знаю.

— Почему бы вам просто не исчезнуть?

— Это я и делаю в настоящее время. Нахожусь в процессе исчезновения. Но куда мне отсюда бежать? У меня нет денег, нет паспорта, никакого удостоверения личности. Официально я как бы не существую.

— Очень неприятная ситуация.

— Да уж. Может, оставим эту тему?

Он на мгновение отвернулся и не увидел, как она упала. У нее на ногах были черные кожаные ботинки на низком каблуке, и левый подвернулся на мокрых камнях узкой тропинки. Она охнула и упала, успев в последнее мгновение прижать обе руки к груди. Сумочка вылетела и упала впереди. Она что-то крикнула по-итальянски. Марко быстро склонился над ней.

— Лодыжка. — Она поморщилась от боли. Глаза ее повлажнели, хорошенькое лицо исказила гримаса.

Он осторожно поднял ее и донес до скамейки, затем вернулся за сумочкой.

— Оступилась, — повторяла она. — Простите. — Она изо всех сил старалась сдержать слезы, но без особого успеха.

— Все в порядке, не волнуйтесь, — сказал Марко, опустившись у ее ног на колени. — Можно дотронуться?

Она медленно приподняла левую ногу, но боль была непереносима.

— Не будем снимать ботинок, — сказал Марко, осторожно коснувшись его.

— Боюсь, перелом, — сказала Франческа, достала из сумочки платочек и вытерла глаза. Она тяжело дышала и сжимала зубы. — Извините меня.

— Все будет в порядке. — Марко оглянулся. Они были одни. Автобус, доставивший их к святому Луке, был практически пустой, и за последние минут десять они не видели ни единой живой души. — Я зайду в церковь, нам нужна помощь.

— Да, конечно.

— Не двигайтесь. Я тотчас вернусь. — Он похлопал ее по коленке, и она выдавила из себя улыбку. Он побежал и сам едва не упал. Прошел в самый конец церкви и никого там не увидел. Где же в церкви нечто, напоминающее офис? Где настоятель, администратор, главный священник? Кто тут главный? Он дважды обошел вокруг церкви и наконец увидел сторожа, он вышел из еле заметной двери в саду.

— Mi pud aiutare? — позвал он. — Вы мне не поможете?

Сторож посмотрел на него, но ничего не сказал. Марко был уверен, что высказался достаточно ясно. Он подошел ближе.

— La mia arnica si e fatta male. — Моя подруга нуждается в помощи.

— Dov'e? — спросил человек. — Где?

Марко показал рукой и сказал:

— Li, dietro alia chiesa. — Там, за церковью.

— Aspetti. — Подождите.

Он повернулся, подошел к двери и открыл ее.

— Si sbrighi, per favora. — Пожалуйста, побыстрее.

Прошла минута-другая. Марко нервничал, ему хотелось броситься назад, посмотреть, что с Франческой. Если сломана кость, может последовать шок. Открылась другая дверь, побольше, что под купелью, из нее вышел мужчина в костюме, и вместе со сторожем они побежали.

— La mia arnica ё caduta, — сказал Марко. — Моя подруга упала.

— Где она? — спросил синьор на безукоризненном английском. Они срезали угол по выложенному кирпичом дворику, обходя нерастаявший снег.

— Сзади, за церковью, чуть ниже по склону. Она повредила лодыжку, боится, что это перелом. Нам может понадобиться санитарная машина.