Дэн Абнетт - Инквизиция: Омнибус

— Когда-то я жила в таких же дебрях, — ответила Ме’Линди. — По крайней мере, очень похожих. Я не кажусь разумной?

— О да! Но…

— Что «но»?

— Ты выросла.

Гугол захихикал.

На стартовых площадках находилось около тридцати огромных грузовых челноков, а также другие корабли, включая «Торментум Малорум». Жак вызвал на экран еще одно изображение-половинку, сцену, разыгрывающуюся возле таможни и полностью отличную от зрелищ погруженного в руины Василарева.

Планетарный губернатор, лорд Воронов-Во, и его свита с фанфарами провожали победоносного Харка Обиспала.

Несколько сотен верных солдат СПО стояли навытяжку. Музыканты в шитой золотом униформе дули в длинные медные трубы. Менее знатные лорды со своими телохранителями битком набились на две зрительские трибуны. Слуги разносили вино и засахаренные фрукты. Ветер трепал знамена. Проповедники возносили молитвы Императору. Привилегированные торговцы похлопывали себя по пузу. Полуголые танцовщицы танцевали и жонглировали. Скованные хищники из джунглей, по двое заключенные в силовые поля, рвали друг друга рогами, когтями и клыками, скользя в лужах ярко-красной крови. Дамы разглядывали платья друг друга и сложные радужные прически, поддерживаемые силовым полем. Дюжий, мускулистый Обиспал несколько раз воспользовался благосклонностью этих дам после того, как затихли бои. Он, как заметил Жак, получил новый плащ, отделанный ослепительно белыми черепами из горностаевого меха. Подарок в благодарность. Сам Воронов-Во носил шлем, закрывающий всю голову и делающий его похожим на человекоподобную ящерицу с большими красными глазами.

Утомленный церемониями с речами и торжествами, так разительно отличающихся от отчаянных страданий внутри города — кульминации множественных смертей на Сталинвасте — Жак открыл футляр, запечатанный электротатуировкой на его ладони, и вытащил небольшой сверток из выделанной кожи, содранной с мутанта.

Внутри него была колода карт таро.

Считалось, что в Имперских таро была заключена частица духа самого Повелителя Человечества, несущего вечный дозор над варпом. Неподвижный на своем троне на Земле, Он являет собой образец благочестия. Он очень стар и Его имя уже никто не помнит; Он сияет маяком и ощущает потоки Хаоса, сквозь которые плывут Его корабли и из которого может сгустится нечто… мерзкое.

Император просеивает варп, Император неусыпно за всем наблюдает.

Эти карты — по слухам, его творение и, говорят, благословленные самим фактом его творения: психически напитанные Его воздействием — тоже просеивали варп.

Они просеивали течения судьбы. Вероятностей и невероятностей. Усиление воздействий и ослабление воздействий. Они были подобны рентгену, показывающему эмбрионы событий в чреве вселенной.

Семьдесят восемь жидкокристаллических пластинок составляли карту Империума Человечества, его защитников и его врагов. Каждое изображение пульсировало жизнью, откликаясь на течения судьбы, на приливы и отливы событий, на силы очищающего света и темного злобного развращенного безумия.

Жак просмотрел колоду в поисках карты, которую он обычно использовал для обозначения самого себя: одетый в черное Первосвященник на троне, указывающий на что-то молотом.

Очень похожее на его лицо хмуро взирало на него с сомнением, словно человечек, заключенный, словно в тюрьму в эту карту, был немой копией его самого. Но человечек не мог говорить с ним. Не мог сам предсказать будущее. Он мог только показать, совместно с другими картами.

Положив Первосвященника на стол, Жак позволил медленному ритмическому дыханию настроить его психические чувства. Руки машинально перетасовывали карты. Он чувствовал их вибрацию.

— К тебе взываю, о наш Император, — начал Жак, текст молитвы горел неоном перед его внутренним взором, — чтобы Ты напитал эти карты в этот час, чтобы мог я прозреть скрытую суть вещей, к славе Твоей и ради спасения человечества…

Закрыв глаза, он разложил звездой пять карт.

Затем посмотрел на то, что у него выпало.

Выпала карта самого Императора! В такой позиции она означала, что результат будет иметь какой-то смысл. Следовательно, это предсказание имеет важное значение.

И еще эта карта лежала перевернутой. Мрачное слепое лицо, взирало на Жака с трона-протеза вверх ногами.

Такое положение карты может означать замешательство в рядах врагов Императора. Но также может и свидетельствовать о препятствиях и преградах более удручающего рода.

И, конечно же, это также может обозначать сострадание как противоположность строгой силы. Хотя это-то здесь при чем?

Другими картами были Арлекин, Инквизитор, Демон и Скиталец — по одной из мастей Discordia — Раздора и Mandatio — Доверия, и два крупных колдовских козыря, причем оба угрожающие.

Скиталец был ужасным разрушенным кораблем, дрейфующим в черной пустоте и окутанным… вытекшим воздухом?

Демон был удивительно бесформен. Обычно демон с этой карты протягивал когти и рычал. Сейчас же его морды вообще не было видно. Рук было больше и они скорее походили на клубок щупалец. Принюхавшись, Жак ощутил запах канализации.

Масть Доверия указывала на богатство, стабильность и бремя власти. Рыцарь Доверия был закутанным в плащ инквизитором, воздевшим силовой меч, а лицо у него было лицом… Харка Обиспала.

Жак услышал гул работающего меча и почувствовал запах озона. Прямо сейчас настоящий Обиспал был готов покинуть Сталинваст под звуки труб и возгласы «ура!». Он полетит сквозь варп к одному из миллиона миров. Почему же Жаку суждено с ним столкнуться в ближайшем будущем? Скорее всего, Жаку придется столкнуться совсем с другим инквизитором. Обиспал просто был тем единственным инквизитором, которого Жак увидел в глазе-экране и который занимал все его мысли. Следовательно, карта была соответствующей.

Конечно, может быть и так, что Обиспал оставил на Сталинвасте незаконченное дело. Которое закончится неудачей. А вот это было бы именно то, ради чего Жак тут и находится.

Масть Раздора состоит из врагов, ксеносов и злодеев. В данном случае на карте резвился высокий, гибкий и смертельно опасный Арлекин из расы эльдар. Шутовская мозаика изменяющих цветов покрывала его одеяние. Радужный шутовской колпак венчал голову. Жак расслышал пронзительные звуки бешеной, неземной музыки. Однако у этого Арлекина не было привычной маски. И не было это открытое лицо нереально прекрасным, с угловатыми чертами, ликом этого инопланетного вида. Именно у этого Арлекина лицо было чисто человеческим.

Лицо человека. Слегка крючковатый подбородок, длинный выступающий нос, пронзительные зеленые глаза. Арлекин-человек сложил губы бабочкой и втянул щеки, но не изображая труп, а скорее с рисковым, озорным видом, который, однако, означал опасные замыслы.