Леонид Стоянов - На крыше мира

Мастер Аничкин сообщил Чернову, что река Кизыларт прямо взбесилась. С гор несет такие камни, что страшно смотреть. В ущелье стоит грохот, как от канонады.

Автомашины, находившиеся в это время в пути, застряли в дороге. Проезд загородили оползни и такие стремительные потоки, что через них опасно было переезжать. Крупные камни, целые сосны, вырванные с корнем, неслись с такой легкостью, будто это были соломинки.

Борьба за горную дорогу через Памир с наступлением весны приобретала новые формы.

Как только пришла с Талдыка машина, Чернов немедленно поехал в Алайскую долину проверить, в каком состоянии находится мост.

Машина мчалась, разбрызгивая во все стороны лужи воды, врезалась в бурлящие ручьи, бежавшие через дорогу. У моста раскинулось целое море. Кто бы мог подумать, что небольшая речка, которую летом можно было перейти вброд, станет такой бурной и широкой!

По обе стороны моста возвышалась высокая насыпь, выложенная камнем, выгнутая против течения и служившая дамбой. Мутные, с красноватым оттенком воды реки доходили до самого ее края, выплескивая на мокрый гравий дороги грязную пену.

Навстречу Чернову шли Савченко и двое рабочих с лопатами и кирками. Мост поскрипывал вздрагивал под бешеным напором воды. Чернов услышал стук камней о стропила.

— Воды много прибавилось с утра? — громко, стараясь перекричать шум реки, спросил Чернов бригадира.

— Сантиметров на двадцать, — кричал в ответ тот.

— Плохо дело. Надо укреплять мост столбами.

— Я как раз хотел предложить то же самое. Укрепить с двух сторон. По шесть столбов, не меньше.

— Так не откладывайте. Надо спасать мост. Я сейчас вернусь на участок и пришлю машину с материалами, — распорядился Чернов.

Он уехал обратно в Сарыташ и немедленно отправил к Савченко машину со столбами, скобами и разным инструментом. Подумав немного, он зашел в контору.

С тех пор, как Лидия вернулась из Оша, он старался поменьше бывать дома.

На другой день после приезда Лидия насмешливо сказала:

— Ты, оказывается, здесь не скучал.

Владимир Константинович молча взглянул на нее.

— Удивляюсь, какое нужно иметь нахальство, чтобы поселиться в доме женатого человека! При живой жене.

— Что ты хочешь сказать? — сухо спросил он.

— Я хочу сказать, что мне противно жить в доме после того, как ты приводил сюда всяких…

— Лидия!! Как тебе не стыдно повторять сплетни! Мальчик тяжело болел. У Дорошенко очень холодная комната.

— Почему же ты не отправил его в больницу?

— Ты прекрасно знаешь, что у нас тут было… До больницы разве доберешься в таких условиях…

Лидия вдруг упала на стул и разрыдалась.

— Так дальше… продолжаться не может… — сквозь рыдания выговорила она.

— Ты права. Так дальше продолжаться не может, — холодно подтвердил он.

— Мне говорили… эта женщина хочет разрушить нашу семью…

— Не смей!.. Эта женщина…

Чернов направился к дверям.

Тревога овладела Лидией.

— Владимир! — испуганно крикнула она вслед мужу.

Он ушел, не оглянувшись.

Потом между ними состоялось молчаливое полупримирение. Они говорили мало, спокойно и только о самом необходимом.

Однажды из Оша Лидии пришло письмо. Владимир Константинович был дома. Он принял письмо из рук тети Саши и, не глянув, передал Лидии. Она посмотрела на адрес снизу, вспыхнула и разорвала письмо на клочки.

— Он еще осмеливается писать, этот пошляк!

— Кто? — равнодушно поинтересовался Чернов.

— Этот… Казаков!

Кажется, Лидия ждала вопросов мужа и волновалась, но Владимир Константинович ни о чем не спросил. Его вызвали к телефону.

Придя в контору, Чернов с трудом расслышал в трубку голос начальника дороги. А когда расслышал, тяжело вздохнул. Восемь человек призывают в армию. Сейчас отпустить восемь человек, когда на дороге такое тяжелое положение, — прямо несчастье! Он спросил начальника дороги; может быть, окажется возможным оставить хотя бы Пулата Ибрагимова, он сейчас комсорг, много работы с молодежью. «Нет, оставить никого нельзя». Чернов положил трубку и задумался.

Вот и еще уйдут люди на войну… полные сил и здоровья… вернутся ли? Он вызвал секретаршу и попросил написать приказ об освобождении призывников.

…Бригада Савченко замучилась с укреплением моста. Тяжелый, громоздкий столб, еле удерживая в руках, раскачали и погрузили в воду. Он коснулся дна и мгновенно всплыл, чуть не вырвавшись из рук. Одежда людей пропиталась ледяной водой, мокрые руки коченели. Наконец, при помощи каната и крючьев удалось вогнать первый столб в дно реки. Несколько человек, поднимая тяжелую чугунную «бабу», стали вколачивать столб глубже в грунт.

К вечеру пять столбов были вбиты в дно реки и укреплены. Мост всё еще вздрагивал и поскрипывал. Поднявшийся ветер гнал по воде грязные, пенистые барашки. Люди устали. Одежда вымокла, по лицам струился пот.

Когда возились с последним столбом, никто не заметил, как течение принесло огромную корягу. Нырнув под мост, она со страшной силой ударилась о столб. Плотника Григория, который поддерживал его, сбросило в реку, как пушинку.

Это произошло так неожиданно, что все замерли, глядя на то место, где исчез в воде плотник. Первым опомнился Савченко. Он рванул с себя ватную куртку и, перемахнув через перила, бросился вслед за Григорием. Сдавленный крик вырвался у людей. Все бросились к берегу, за шестами и веревками.

— Погибли! — в отчаянии закричал один из молодых рабочих.

В первое мгновение ледяная вода сковала тело Савченко. Захватило дух, голова налилась тяжестью и зазвенело в ушах. Но Савченко был неплохим пловцом. Когда-то, поспорив, он переплыл в самом широком месте Днепр. Он вынырнул и сразу же увидел далеко впереди барахтавшегося Григория.

Сильными взмахами рук Савченко стал приближаться к нему. Намокшая одежда и особенно тяжелые сапоги мешали движениям.

Течение было таким быстрым, что люди, бежавшие вдоль берега, не поспевали за Савченко.

Но вот на поверхности воды снова показалась голова Григория и вслед за нею, почти рядом, встопорщилась всё та же коряга.

— Григо-орий, берегись! — кричали с берега.

Видно было, что Григорий не расслышал, но испуганно метнулся в сторону. На берегу облегченно вздохнули. Расстояние между Савченко и Григорием сокращалось…

Варя чуть не заболела от испуга, когда муж весь мокрый, с израненными руками и лицом, появился на пороге.

— Вася!! Что случилось?

— Ничего… Ты не волнуйся. Дай мне переодеться и, пожалуй… стопку водки, — сказал Савченко.

Отогревшись и пообедав, он рассказал жене о случае на реке. Варя всплеснула руками.

— Вечно ты оказываешься в самом опасном месте!

— Ну-ну… А кто же должен оказываться в самом опасном месте? — примирительно улыбнулся жене Савченко.