Андраш Беркеши - ФБ-86

Парень побежал к бассейну. А через полчаса уже поднялся в свою комнату. Перекусил, лег отдохнуть и почти сразу уснул крепким, здоровым сном.

Проснулся от того, что Иоганн коснулся его плеча.

— Вас вызывает отец Пал.

Краснай вскочил. Войдя в ванную, умылся, причесался и упругими шагами спустился по лестнице. Отец Пал встретил его приветливой улыбкой.

— Заходите, сын мой. Я познакомлю вас с капитаном Клерком, руководителем американской миссии.

Парень крепко пожал руку красивому американскому офицеру.

— Садитесь, — предложили ему.

Иштван сел, выжидающе глядя на отца Пала и улыбающегося американского офицера.

— Я пригласил вас, сын мой, для того, чтобы сообщить: ваше дело в основном решено. Как видите, здесь на столе ваш паспорт, виза на право въезда, документ о том, что вас приняли в университет. Остается только решить или, вернее, выяснить небольшую формальность. Но об этом расскажет вам господин капитан.

Клерк любезно улыбнулся и начал говорить по-немецки.

— Речь идет о том, господин Краснай, что у нашего командования возникли некоторые сомнения. Я со своей стороны считаю это ограниченностью, недальновидностью, но я всего лишь капитан и не могу спорить с командованием. Это, надеюсь, для вас понятно?

— Конечно, — ответил Иштван и взглянул на отца Пала.

Тот ободряюще кивал головой.

— У моего начальника, полковника, когда он читал вашу автобиографию, возникла мысль, что вы, господин Краснай, можете быть коммунистическим агентом.

Иштван был потрясен.

— Я, — продолжал капитан, — хорошо посмеялся над чрезмерной осторожностью, потому что знаю, что люди, которых рекомендует отец Пал, надежные. Но полковник остался непреклонен. Правда, можно понять старика, ибо красные такими методами пользуются.

— Но позвольте, господин капитан, — пробормотал Иштван.

— Знаю, знаю, господин Краснай. Именно об этом мы говорили с отцом Палом. Полковник подпишет ваш паспорт только после того, как вы докажете, что не являетесь коммунистическим агентом.

— Но как мне это доказать? — спросил парень, чувствуя, что голова у него идет кругом.

— Законный вопрос. Действительно, как можно опровергнуть это предположение? Мы нашли с отцом Палом выход из положения. Нас интересовало ваше мнение.

— Пожалуйста, я слушаю.

— Итак, речь идет о том, — тянул капитан, — что вы вернетесь в Будапешт. С определенного места, которое мы вам укажем, вы принесете для нас, то есть для господина полковника, какую-то весточку. Этим вы докажете, что прибыли к нам не по поручению большевиков. Тогда полковник Донован убедится в вашей надежности и ворота университета откроются перед вами.

— Но, господин капитан…

— Сын мой, — вмешался в разговор отец Пал, — поверьте мне, потому что мы очень тщательно все обдумали. Мы хотим помочь вам. Но вы должны покончить с определенными иллюзиями. Вы годами будете пользоваться гостеприимством американского правительства, вам помогут стать хорошим врачом. Итак, нам нужны определенные гарантии от эмигрантов. Не забывайте, что вы нелегально покинули Венгрию. И оставили страну в такое время, когда полиция вела следствие по вашему делу. Исходя из этого, сын мой, следует, что вы своим бегством подтвердили преступления, в которых вас подозревали.

— Но…

— Подождите, сын мой. Я знаю, что вы хотите сказать. Вы не найдете ни одного человека, который бы поверил в вашу невиновность, потому что красные ставят вопрос так: кто не виноват, то не убегает. Вот те иллюзии, с которыми вам следует покончить.

— Понятно, — потупился парень, его лицо покрылось бледностью.

— К тому же это не такое уж опасное дело. Капитан Клерк скажет, что надо делать.

— Да, — засмеялся капитан. — Все это мелочь. Сегодня ночью я вас переброшу через границу. Там опасности нет. В определенной точке, которую я вам покажу на карте, вас будет ждать машина. Я позаботился о соответствующих документах. Машина отвезет вас в Будапешт. Завтра после обеда зайдете в библиотеку имени Сечени, попросите том «Медицинского обозрения» за 1896 год. Каждый медик может обратиться с такой просьбой. На 375-й странице найдете конверт из тоненькой бумаги, возьмете его и положите туда другой конверт, который я вам дам. Вот и вся задача.

Иштван опустил голову. Все кипело в нем, протестовало. «Боже мой, что из этого получится…»

— Сын мой, — отвлек его от размышлений священник. — Идите в свою комнату, подумайте как следует. Если не возьметесь за дело, тоже ничего не случится. К сожалению, мы другого выхода не видим. А теперь идите. Если ваше решение будет положительным, приходите через час и скажите мне.

Иштван встал и, шатаясь как пьяный, вышел. Долго ходил по комнате. Мучили страх и отчаяние. Казалось, что все сказанное отцом Палом не поддается опровержению. В окно он видел беззаботных американских юношей, что с веселым смехом выходили из бассейна. «Как хорошо им, — мелькнула мысль. — Никаких забот, живут себе счастливо…»

Тихий скрип двери вывел его из задумчивости. Отец Пал осторожно вошел в комнату.

— Садитесь, сын мой, — ласково улыбаясь, сказал он.

Юноша опустился в кресло. Было приятно, что к нему пришел священник.

— Преподобный отче, — горько сказал парень, чувствуя, как на глаза навернулись слезы. — Я так несчастен! — он обхватил ладонями лицо.

— Я понимаю вас, сын мой, — сказал священник и погладил вьющиеся каштановые волосы юноши. — Успокойтесь, господь милосердный. Я знал, что вы в тяжелом состоянии, поэтому и пришел. Хочу помочь вам… Прочитав вашу автобиографию, — сочувственно сказал священник, — я очень расчувствовался. Бедный! Вы так много выстрадали.

Иштван вздрогнул в беззвучном плаче. Отец Пал продолжал.

— Я вспомнил свое детство. Сколько разочарований постигло меня. Я разочаровался в людях, в своих лучших друзьях. Я был так же одинок, как вы. Когда-то и я любил так чисто, преданно, как и вы. Мою любимую тоже взял к себе господь. — Отец Пал вздохнул. — Так я стал священником. Нелегко было мне покинуть родину. Долгое время считал себя предателем, потому что оставил свой народ. Ведь, сын мой, родина это не только горы и широкие поля, не только бурный Балатон и реки, величественно катящие свои волны, не только игривые, разговорчивы ручейки, мирные хутора под красными черепичными крышами, не только крупные города, таящие в себе и грех, и счастье, и ненависть и любовь. Это прежде всего народ, который страдает, работает в поте лица и теперь стонет под кровавым игом какой-то горстки людей. Служение народу, сын мой, это святое дело. И я благодарен всемогущему господу богу, что он наставил меня на путь истины…

Иштван горящими глазами посмотрел на священника, который, глядя куда-то вдаль, говорил тихим, проникновенным голосом.