Андраш Беркеши - ФБ-86

С помощью препарата ФБ-86 он может в течение нескольких месяцев изготовить сыворотку для прививки. После введения сыворотки человеческий организм станет невосприимчивым к воспалительным заболеваниям. До сих пор было все в порядке. Сложность заключается лишь в том, что во время исследований он нашел новые, еще неизвестные, чрезвычайно ядовитые вещества, применение которых могло бы иметь трагические последствия для человечества. Правда, теперь при производстве ФБ-86 уже можно обойтись без них. Очень жаль, что на последней конференции в своем докладе о ФБ-86 он вспомнил об этих вредных веществах. Но другого выхода не было, так как участники конференции не поняли бы пути исследований. Впрочем, ядовитые вещества пока нужны, он не может их уничтожить. Дойдет очередь и до них.

Ученый так углубился в свои мысли, что даже не заметил, как дошел домой.

Жена уже с нетерпением ждала его. Она пыталась угадать по выражению лица мужа, чем закончилась его миссия. Но лицо Голуба было застывшим, как камень.

— А где парень? — обратился он к жене.

— В лаборатории. Удалось тебе что-нибудь сделать?

Ученый махнул рукой, тяжело вздохнул.

— Немного. Запутанное дело. К сожалению, у меня самого нет полной ясности. — Профессор устало сел в кресло, пригладил седые волосы. Вынул из коробки сигарету, закурил.

— Говорят, что Иштваном заинтересовались политические органы.

— Бог мой! — испуганно воскликнула женщина.

— Что же он натворил?

— Сам не знаю.

— А что ты думаешь делать?

— Еще не решил, — ответил Голубь. — Пока парень об этом не должен знать. — Профессор нервно раздавил окурок в пепельнице и встал. — Не могу поверить, чтобы он совершил какое-то преступление. Я еще никогда не ошибался в людях. Поговорю со статс-секретарем. Нельзя успокаиваться на этом. Хочу иметь ясную картину. А если парень все же соврал мне, я… я выгоню его…

— Дорогой Тамаш, — успокаивала жена раздраженного мужа, — успокойся!

— Пойду в лабораторию. Прошу тебя, позвони статс-секретарю. Спроси, когда он сможет меня принять.

Направляясь в лабораторию, он пытался преодолеть свое волнение. Эстер, склонившись над микроскопом, делала анализы крови, Иштван погрузился в расчеты. Они не заметили профессора.

— Ну, что нового, юные коллеги? — воскликнул он слишком бодро. Молодые люди сразу повернулись к ученому.

— Добрый день, сэр, — поздоровалась Эстер. Иштван тоже поклонился и с надеждой посмотрел на Голуба.

— Как там цифры, сынок? — обратился профессор к Иштвану.

— Меня поразили пропорции размножения Ф2. Просто не верится.

— Ну, покажите расчеты, — ученый протянул руку к листу бумаги. — Все правильно, — сказал он, взглянув на цифры.

— Но, сэр, это значит, что…

— Что одного кубического сантиметра раствора Ф2 достаточно для того, чтобы предотвратить заболевание пятидесяти человек…

— Колоссально! — волнуясь, сказал Иштван.

— Да, сынок, это действительно значительное достижение. Большое научное открытие. Мы опередили ряд стран, которые уже давно бьются над решением этой проблемы.

— Я думаю, что им еще долго придется работать, — отметила девушка.

— Вполне возможно. Нелегко найти такой яд, который не был бы вредным для человеческого организма и в то же время убивал бы бактерии, вызывающие воспалительные процессы.

— Но, — вмешался в разговор Иштван, — серум Ф2 и антибиотик ФБ-86 при неправильном применении могут быть вредными.

— Вредных последствий мы не допустим. При массовом производстве не будет необходимости в тех вспомогательных препаратах, которые вы имеете в виду, — сказал Голубь, улыбаясь парню.

— Понятно, — сказал Иштван. — Значит, вы не собираетесь опубликовать весь ход и описание исследований?

— Вы угадали. Я не гонюсь за славой. В течение двух месяцев сделаем описание производственного процесса антибиотика, продемонстрируем результаты опытов, проведенных с антибиотиком, и весь материал передадим соответствующим инстанциям. Но до тех пор, дорогой друг, обязательно надо провести опыты по двум до сих пор не исследованным вариантам.

Помолчали. Иштван с нетерпением ждал, когда профессор наконец заговорит о его деле.

— Да, чуть не забыл, — сказал профессор. — Завтра или послезавтра буду на приеме у статс-секретаря А пока дело будет решаться, вы сможете поработать лаборантом у главного врача Бараняя. Там можно многому научиться и одновременно заработать немного денег. А конспекты вам даст Эстер.

— Когда мне прийти к главному врачу?

— Я еще поговорю с ним, — ответил Голубь. Иштван снова молча погрузился в работу, словно в помещении кроме него никого не было. В мыслях Эстер повторила слова профессора, от которых ее сердце невольно забилось сильнее и всю ее будто током ударило: «А конспекты вам даст Эстер».

В течение дня они не обменялись ни словом. После обеда Эстер должна была идти на лекцию. Иштван провожал ее. У него было плохое настроение, и юноша всю дорогу молчал. Девушка, чтобы развлечь его, весело щебетала. Иштван лишь изредка вставлял какое-то слово. Когда пришли в университет, Эстер прощаясь, спросила:

— Где тебе передать конспекты?

Парень молчал. Взгляд его блуждал где-то далеко.

— Не знаю, — сказал огорченно, — есть в этом какая-то рация.

— Иштван! — голос девушки прозвучал по-матерински беспокойно. — Умоляю, Не падай духом. Все будет хорошо… Увидишь…

— Дорогая Эстер, ты очень хорошая, — мягко сказал Иштван и взял девушку за руку, но у меня почему-то плохое предчувствие. Что-то неладно. Боюсь, что из меня уже не будет врача…

— Ты должен стать врачом! И будешь им…

Парень махнул рукой.

— Пока-пока. Иди, ибо опоздаешь. — И, не дожидаясь ответа, повернулся и медленно пошел прочь.

Эстер поразило поведение парня. Сначала она расстроилась, потом рассердилась. Она сердилась на Каллоша, которого считала причиной всех бед, постигших ее друга. Озабочена, полная тревоги за Иштвана, вошла в помещение университета.

Профессор Голубь был на редкость честным человеком. Перед войной, когда кованый сапог фашизма втоптал в грязь свободу и человеческое достоинство в Германии, Австрии, Чехословакии, он добровольно покинул страну и поселился в Англии, потому что на его глазах во все отрасли общественной жизни Венгрии проникал фашизм. Он покинул страну, потому что ненавидел насилие. Если бы профессор был мужественным человеком, он, возможно, остался бы дома и по-своему боролся. Но Голубь принадлежал к тем гуманистам, которые имеют свое мнение об окружающих явления, но в борьбе не участвуют. Он стоял в стороне от политики. В Англии Голубь познакомился с другим венгерским эмигрантом писателем Дьёрдем Кальдией. Тот оставил родину в двадцатых годах, в разгар белого террора. С тех пор талантливый художник обошел полмира. До войны побывал и в Советском Союзе. В Лондон приехал для того, чтобы наладить контакт с венгерскими коммунистами, которые жили в Англии.