Крыстин Земский - Партитура преступления

А через два дня я встретился с Шаронем. Как договорились. В том же кафе. И он прямо объяснил мне, что хочет, чтобы я работал на разведку Гелена в Польше. «Эти пятьсот долларов — пустяк, небольшой аванс. Вы у нас не такие деньги заработаете. Хватит и на виллу, и на машину. А если вдруг какие-то неприятности — мы вас сразу же перебросим сюда. И будете жить по-королевски. Я, например, неплохо устроился. И не жалею». Показал бумажник, набитый долларами.

Я отказался. Продать, купить, заработать пару злотых — это другое дело. А шпионаж! Головой рисковать? А он говорит: «Тогда мы откроем вашим властям глаза на все ваши махинации с квартирами и с долларами». И начал перечислять. Он все знал. От Зелиньского, конечно. Я думаю — господи, как же мне выбраться из этой истории?! Из этих пятисот долларов я истратил сто. Где их взять, чтобы вернуть? Шаронь, прощаясь со мной, сказал, будто прочитал мои мысли: «Обратно дороги нет. Вы взяли деньги при свидетеле. Если не подпишете договора о сотрудничестве с нами, я обвиню вас в краже. Полиция мне поверит». Я знал, что так и будет. Притворился, что хочу подумать, и договорился еще раз встретиться с ним.

В гостиницу я вернулся чуть живым от страха. Что делать?! Пытался поговорить с Зелиньским. Тот молчит, как проклятый. Я понял: они его купили. В случае чего — он будет против меня.

Я решил, что единственное спасение — добыть какой-нибудь козырь против них. Чтобы они были у меня в руках. С тех пор я стал, как тень, ходить за Зелиньским. Однажды шел за ним до Пратера. Он сел на скамейку, прикрылся газетой. Рядом с ним сидел Шаронь. Тоже с газетой в руках. Я спрятался за деревьями. Увидев медленно идущего седого мужчину среднего роста, Шаронь встал и пошел за ним. Шел метров двести. Потом они остановились, заговорили. Шаронь показал на Зелиньского. Тот посмотрел и сразу отвернулся. Вдруг вижу, Зелиньский встает и подходит к ним. Заглядывает тому в лицо и протягивает руку. Тот, новый, сразу же ушел. Будто ветром сдуло. Я пошел за ним. Тоже хотел посмотреть на него поближе. Может, это и есть мой козырь, думаю. Незнакомец сел в такси, я тоже. И за ним. Видел, как машина остановилась у огромного здания, он вошел в него, у входа с кем-то поздоровался. Мне удалось запомнить его фигуру. Я был уверен, что ухватил какую-то ниточку.

Перед возвращением в Польшу я еще раз встретился с Шаронем. Вернул ему деньги, сунул прямо в карман, чтобы он не мог сразу разобраться, что там не все пятьсот долларов. И сказал, что если они меня заложат в Польше, то я заложу Зелиньского и того, которого видел с ним на Пратере. И сразу же ушел, он и слова не успел сказать.

На том дело и кончилось. От них никто ко мне не приходил. Я молчал. Только перестал встречаться с Зелиньским. И никаких дел с ним больше не имел. А потом он меня заложил. После того, как его арестовали. Рассказал про мои махинации с квартирами. Только про это. Я его здесь встретил. На прогулке дал ему сигарет. И все.

Он замолчал, глубоко вздохнул. Закрыл лицо руками.

— Вы защитите меня от них? — голос его дрожал.

— Будьте спокойны. И никому ни слова.

Покидая тюрьму, Врона насвистывал.

«Несчастный случай или убийство, замаскированное под несчастный случай?!» — Бежан не в состоянии был думать ни о чем другом с той минуты, когда, словно гром, поразило его страшное известие о смерти Яна Видзского. Покора ждал его в условленном месте два часа. Потом доложил Бежану, что Видзский не пришел. Бежан встревожился. Янек никогда не подводил. Наоборот, он был известен своей необыкновенной пунктуальностью. Всегда являлся с точностью до минуты. Значит, что-то случилось. Он тут же позвонил жене Видзского. Но и она ничего не могла сказать. Муж предупредил ее, что вернется поздно, должен был с кем-то встретиться в городе в шесть часов. Все правильно. В шесть Видзский договорился встретиться с Покорой. Но не пришел и в восемь. Может быть, задержался в Управлении? Бежан позвонил в дежурку охраны. Но там сказали, что в Управлении никого нет, а секретарь директора уехал на служебной машине около пяти часов. «Сегодня все ищут секретаря, — добавил дежурный, — директор уже два раза звонил, спрашивал, когда он ушел, потому что его до сих пор нет».

Здесь след обрывался. «Автомобильная катастрофа?» — мелькнуло в голове майора. Он снова взял трубку, набрал номер городской комендатуры. Дежурный прочитал ему список фамилий. Среди людей, пострадавших в тот день, Видзского не было.

— Позвоните после полуночи, — посоветовал дежурный офицер. — Еще поступят рапорты от патрулей.

Он не лег спать, ждал. Ходил из угла в угол по своей скромно обставленной комнате, поглядывал то на часы, то на черный телефон. Минуты тянулись бесконечно. Сначала он хотел послать оперативников в город, чтобы они нашли водителя и установили адрес, по которому он отвез Видзского, но раздумал. Если тревога окажется необоснованной, допрос водителя демаскирует Янека в Управлении. Бежан снова посмотрел на часы: двадцать два тридцать. Еще полтора часа. Присел на тахту, взял лежащую на ночном столике книгу. «Чума» Камю. Он любил книги такого рода. Книги, показывающие человека перед лицом смерти. Но сегодня он не мог читать. Отложил книгу. Сел за письменный стол, нервно постукивал пальцами. И сидел так до полуночи... Еще один разговор с дежурным. И вдруг, как гром, известие: «Погиб». Задохнулся в лифте в доме на Новогродской. Тело забрали в отдел судебно-медицинской экспертизы.

Бежан немедленно доложил Зентаре. Тот тоже был потрясен. На рассвете они уже были на службе. Группа из нескольких человек отправилась на место происшествия для выяснения обстоятельств смерти. Бежан поехал с ними. Он долго осматривал кабину лифта, пол, стены. Его острый глаз сразу же заметил нацарапанные ножом буквы. Большое «С», маленькое «у», потом «з» и еще начало какого-то слова, не то «ке», не то «ко». Видзский что-то хотел сообщить им. Бежан был уверен в этом. Буквы нацарапаны совсем недавно перочинным ножом. Рядом с телом Видзского нашли перочинный нож.

Ясно, что Видзский узнал что-то важное, настолько важное, что перед смертью слабеющей рукой нацарапал эти буквы. Для них. И не успел. Последние буквы, «ке» или «ко», вышли кривые. Линия шла вверх, потом вниз и прерывалась. Именно в этот момент он упал. Потерял сознание. «Понимал ли он, что умирает? — думал Бежан. — Ловушка это или несчастный случай?»

Версию о несчастном случае поддерживали прежде всего показания дворника, который утверждал, что мусор на дне шахты лифта лежал давно.

— Туда сбрасывали мусор еще до того, как установили лифт, — объяснил он. — Когда лифт поставили, мусор никто не убрал. А сейчас вот уронил кто-то окурок или спичку — и готово несчастье. — Он развел руками.