Лен Дейтон - Вчерашний шпион

— Теперь, когда здесь полным-полно офицеров Абвера, мой друг, коммунисты располагаются в «подвале», выражаясь карточным термином… — Затем он не спеша стал разливать чай по чашечкам.

— Ну как же! Я слышал, что после подписания Гитлером и Сталиным пакта о ненападении лионские коммунисты даже стали издавать свои листовки, — попытался я было возражать.

Френкель сначала бросил на меня настороженный взгляд, как бы оценивая, провокатор я или нет, а затем сказал:

— Одни из них даже вновь стали носить значки с серпом и молотом. Другие распивают вместе с немецкими солдатами водку и открыто называют их товарищами, как того требует партия. Третьи, возмущенные таким курсом, покинули ее ряды. Некоторые оказались лицом к лицу перед командами, снаряженными для расстрелов. Пятые приумолкли в своих рассуждениях, намереваясь прежде окончательно убедиться в том, что с этой войной уже покончено. Так кто же из них есть кто? И кто из них, собственно, нужен вам? — Френкель отпил немного чаю и, не дождавшись моего ответа, вдруг спросил: — Так будут ли англичане продолжать борьбу?

— Я понятия не имею о намерениях англичан… Я американец! — упорно настаивал я на своем. — Редакция хочет иметь материал о французских коммунистах и о том, как они относятся к немцам. Вот и все!

Френкель уже привычным движением костлявого пальца передвинул на край стола и мой паспорт, как если бы он отказывался признавать и мои документы, и мои объяснения.

— Если я вас правильно понял, то люди, которых вы так хотите видеть, это не какие-то конкретные лица, а некие абстрактные субъекты, так? — размеренно произнес он и вновь искоса взглянул на меня, пытаясь уловить мою реакцию.

— Да, да…

— Иными словами, те, кто не признал договора о дружбе с бошами?

В ответ я только утвердительно кивнул.

— Тогда нам с вами придется встретиться еще раз, в понедельник. Скажем, в кафе, расположенном в пассаже на площади Массена, в три часа пополудни.

— Благодарю вас, мистер Френкель! Могу ли я в ответ на вашу любезность быть хоть чем-то полезным для вас? У меня есть немного отличного кофе…

— И давайте посмотрим, что из всего этого выйдет, — как бы не обращая особого внимания на мои слова, произнес Френкель, но через мгновение небольшая коробочка кофе исчезла в его руках. Ведь теперь он здесь был большой редкостью.

Я поднял свои документы с письменного стола и положил их в боковой карман. Глаза Френкеля по-прежнему продолжали пристально разглядывать меня. Ошибись он во мне — и это кончилось бы для него концентрационным лагерем. Мы оба отлично понимали это. При малейшем сомнении он мог бы вообще не связываться со мной. Я застегнул все пуговицы на пальто и раскланялся на прощанье. Френкель при этом не проронил ни слова, до тех пор пока я не взялся за ручку двери.

— В том случае, если на мне будет шарф или я буду застегнут вплоть до самого воротника, ни в коем случае не подходите ко мне, — негромким, но уверенным тоном произнес он.

— Благодарю вас, мистер Френкель. Я буду помнить об этом.

Френкель слегка улыбнулся и разлил чай по чашкам.

— Да-а… Сколько времени прошло, а все кажется, что это было только вчера. Тогда ты был слишком молод, чтобы работать корреспондентом какой-то там американской газеты… Но для меня было очевидно, что ты не работаешь на немцев. Это было важнее всего!

— И из чего же вы это заключили?

Он передвинул по столу в мою сторону чашку чая, негромко бубня при этом извинения об отсутствии молока и лимона.

— Я был уверен, что они направили бы в этом случае кого-нибудь другого, более респектабельного, что ли. У немцев было достаточно людей, которые прожили в Америке не один год. Это должен был бы быть человек лет тридцати-сорока, с соответствующим акцентом, — рассудительно ответил Френкель на мой вопрос.

— Мне кажется, Серж, что вы немного забегаете вперед в своих воспоминаниях…

— Отнюдь. Я к тому времени уже переговорил с Мариусом, мы с самого начала предполагали, что ты должен был доставить сюда деньги. Первый контакт должен был состояться под таким предлогом. Ведь без денег мы были абсолютно связаны по рукам и ногам. Шага ступить не могли!

— Но в таком случае вы могли бы занять их у кого-нибудь или, в крайнем случае, украсть.

— Не-ет! Налеты на банки, вымогательства, займы… Все это было, было чуть позже. Но тогда же у нас не было практически никаких средств. За винтовку мы могли предложить не больше одного франка! Единственно, что нам в то время удалось, так это заполучить немного винтовок «лебель», и в довольно сносном состоянии.

— Наверное, это те винтовки, которые побросали солдаты? — Наш разговор приобретал отвлеченный характер, но я не стремился поскорее направить его в нужное мне русло.

— Да-а-а… окопы были завалены оружием. На основе этих винтовок Мариус собственно и начал формирование батальона «Герника». Хотя я и был иного мнения, но он настоял именно на таком вот названии. В нем, по его словам, антинемецкая смысловая направленность проявлялась особенно четко.

— Но в тот самый понедельник мы с вами не нашли общего языка, вы сказали мне «нет»! — напомнил я ему.

— В тот понедельник я сказал тебе, что с самого начала не следует питать радужных надежд! — наставительно произнес он и не спеша, как расческой, прошелся своими тонкими длинными пальцами по удивительно красивым седым волосам.

— Тогда, Серж, я никого, кроме вас, здесь не знал.

— Признаться, мне было как-то не по себе, когда мы расставались, а ты направился к автобусной остановке… Дело в том, что Мариус хотел присмотреться к тебе со стороны. Такой расклад на случай осложнений удовлетворил и меня… Мы заранее договорились о том, что если все будет чисто, то он сам остановит тебя прямо на улице.

— Да, так оно и было. Он остановил меня у какого-то казино, а я спросил у него английских сигарет.

— Это было непростительной ошибкой!

— А что?! У меня на руках был американский паспорт, и мне не было смысла представляться французом.

— И Мариус ответил тебе, что может достать таких сигарет?

— Да, и потом мы даже немного разговорились. В конце концов он заявил, что спрячет меня в одной церкви. А когда вернется Шемпион, то он спрячет и его. Браться сразу за обсуждение таких дел для совершенно незнакомых друг другу людей было, конечно же, не только непростительной ошибкой, но и смертельным риском.

— Это похоже на него… Мариус был именно таким человеком.

— Без вас и Мариуса нам бы ни за что не удалось раскрутить все дело.

— Едва ли… Рано или поздно вы бы вышли на других. — Френкель довольно улыбнулся, и было видно, что ему льстило стоять у истоков целой разведсети. — Я полагаю, что Мариус, останься он в живых, мог бы стать со временем значительной величиной.