Пьер Немур - Ваше здоровье, Господин генерал!

Посланцы прыгали через несколько ступенек, на каменной лестнице раздавался стук торопливых шагов, до слуха генерала донесся долгожданный гул.

Вооруженный часовой открыл дверь в кабинет и быстро отошел в сторону, пропуская двух офицеров. Они переступили порог, сделали три строевых шага и застыли по стойке смирно, поднеся в приветствии руку к козырьку фуражки.

— Салам алейкум, господин генерал, — сказал полковник Ид-рисси. — Операция завершена. Хартум принадлежит нам.

Невозмутимый генерал Салах Эддин Мурад медленно поднялся. Он был прирожденным вождем, ничто не могло застать его врасплох, а уж тем более известие о победе.

— Хорошо, — сказал он просто. — Что с президентом? Членами правительства?

— Арестованы, как и было предусмотрено, — ответил второй офицер, полковник Махди Шукейри. — Их судьба в ваших руках.

Генерал одобрительно кивнул, снял телефонную трубку и резкими уверенными движениями набрал номер. Ждать ему пришлось всего несколько секунд. После непродолжительной паузы генерал сказал по-английски: «Первая фаза успешно завершена. Переходим ко второй». И повесил трубку.

Мгновение он рассматривал стоящих навытяжку офицеров. Махди Шукейри — склонный к полноте мужчина семитского типа — был приблизительно одних лет с генералом. Он вполне мог родиться по ту сторону Красного моря на Аравийском полуострове. У Идрисси же была более темная кожа. Типичный суданец, рожденный в результате смешения народов, на протяжении веков мирно соседствующих или враждующих на тысячелетней земле. Оба офицера были безупречны со всех точек зрения. Прекрасные исполнители. Преданные соратники, которыми не следовало пренебрегать.

— Ну вот, господа, я к вашим услугам, — сказал генерал по-арабски. Он взял с письменного стола фуражку и стек и, пройдя перед полковниками, направился к двери.

Он расположился на заднем сиденье «джипа» вместе с Идрисси, а Шукейри сел рядом с водителем. В тот самый момент, когда автомобиль проехал в ворота казармы Аль-Истикляль и ему салютовал караул, в городском аэропорту под рев турбореактивных двигателей приземлился «вайкаунт» авиакомпании «Юнайтед Эраб Эрлайнз».

«Джип» переехал железнодорожный мост и оказался на улице Абу Тулейх. Часы показывали 7 часов 35 минут. В свете занимающегося утра Хартум начинал новый трудовой день. Город казался мирным. Строгие прямые улицы выглядели как обычно, если не считать, что на отдельных перекрестках расположилось по танку 7-й бронетанковой бригады, подчинявшейся лично генералу Салах Эддин Мураду и приведенной в состояние боевой готовности. Но танки не вызывали даже любопытства прохожих.

Генералу оставалось лишь поздравить себя с успешным революционным переворотом, не потребовавшим ни единого выстрела. Он поудобнее устроился на сиденье, хотя до президентского дворца оставалось не более нескольких сотен метров.

Через считанные минуты новый властитель Судана вступит в свои права.

Капитан Осман Загари поставил телефонный аппарат на белую подставку, повернулся просиявшим лицом к молодой женщине в светлом платье, сидящей, поджав под себя ноги, на диване. — Хвала Аллаху, Лейла, — сказал он. — Свершилось.

Молодая женщина облегченно вздохнула. Ей было года двадцать два — двадцать три. Очаровательная брюнетка с собранными на затылке волосами, выпуклым лбом и словно отчеканенным на восточной медали профилем. На красивом правильном лице сияли замечательные темные глаза, вновь обретшие счастливый блеск. Уже целый час Лейла Загари занималась ногтями, тщетно пытаясь снять напряженное беспокойство.

Она не была посвящена в тайну государственного переворота. В сущности, она о нем ничего не ведала, как и подобает женщине на земле ислама. Она знала только, что ее супруг генерал Салах Эддин Мурад считает обстановку благоприятной для захвата власти, в чем его активно поддерживает шурин капитан Осман Загари.

— Первая фаза — национальная — завершена, — объяснил капитан. — Переходим к международной фазе.

Капитану, очевидно, не было и тридцати. Это был красивый молодой человек. Он явно походил на сестру, хотя и представлял более обычный тип. Сейчас он рассмеялся, обнажив ослепительные зубы.

Подобно своему зятю, он взял фуражку и стек, машинально поправил ремень и портупею на мундире цвета хаки и обнял сестру. Прижал к себе и расцеловал в щеки на западный манер. «Госпожа президентша, первым спешу поздравить вас», — сказал он по-английски.

Она проводила его до порога виллы, подождала, пока он уселся за руль своего «джипа», и помахала ему рукой на прощание. Капитан уже включил передачу и повернул на проспект, ведущий в западную часть города.

Город был странно спокоен для столицы, только что ставшей театром государственного переворота. Никаких пулеметов на углах улиц, никаких патрулей на тротуарах. Обычное движение автомобилей и автобусов. Правда, капитан вовсе не направлялся в центр города.

Он миновал английское посольство. На следующем перекрестке Осман Загари увидел танк на боевой позиции и едва удержался от веселого приветствия офицеру, курившему высунувшись из башни. На груди офицера висел бинокль, на голове были наушники, у самого рта — микрофон. В приветствии не было никакого смысла. Практически никто из офицеров не знал капитана Загари, только недавно назначенного в штаб 7-й бригады.

Он проехал еще добрую сотню метров и резко затормозил, привлеченный необычной деталью. Осман Загари вдруг осознал, что опознавательный знак на башне танка вовсе не принадлежит 7-й бригаде, ведь голова тигра — символ 3-го танкового полка, обеспечивающего личную безопасность президента. Молодой офицер слегка присвистнул. Так вот почему переворот прошел без сучка без задоринки. Мураду удалось привлечь на свою сторону президентскую гвардию.

Капитан решил ехать дальше. Вне всякого сомнения, он сделал правильный выбор, последовав примеру сестры и разыграв карту блистательного генерала. Лейла вышла замуж по любви, когда Салах Эддин Мурад был всего лишь одним из многих подполковников. Он же, Осман Загари, вступил в заговор с открытыми глазами. Он даже мог похвастаться тем, что находился у его истоков. Завтра, да нет, уже сегодня благодарный зять откроет ему путь к головокружительной карьере, этапы которой он давно для себя определил.

Он вновь затормозил в нескольких сотнях метров от посольства Франции. Еще два танка президентского полка находились на позиции. Военные перегородили улицу. Грузовики разместились под пальмами общественного парка. Капитан включил вторую скорость и медленно подъехал к офицеру, который, казалось, контролировал доступ к посольству.

В последний момент он резко вывернул руль влево и оказался на открывшейся перед ним широкой улице. Конечно, не стоило привлекать внимание к визиту, который он собирался нанести, но его удивило неожиданное скопление войск. Ни в одной из бесед с генералом не поднимался вопрос о необходимости обеспечения безопасности посольств, а тем более французского.