А. Квиннел - Во имя отца

— Разъезд Бловице.

Минут через пять грузовик притормозил и еще раз свернул вправо. Эта дорога была еще более неровной, но им не пришлось долго страдать: буквально через минуту грузовик остановился. В течение следующих десяти минут они ничего не ощущали, затем услышали слабый стук двери, который должен был означать, что водитель вылез из кабины. Еще минуту спустя легкий и прохладный воздух ворвался в их темницу, и оба они вздохнули с облегчением. Мирек повернулся и посмотрел в сторону входа в тайник. В отверстии он увидел бородатое красное лицо австралийца.

— С вами все в порядке? Проснулись вы или нет?

Аня и Мирек в ответ пробурчали:

— Все нормально.

— Отлично. Мы добрались быстрее, чем я предполагал, так что я опасался, что вы до сих пор спите. Так, ребята, а теперь вылезайте отсюда к матери-природе в гости. Сперва дамы.

Он схватил Аню за лодыжки и вытащил ее наружу. Она не могла держаться на ногах без посторонней помощи. Водитель подхватил ее под мышки, перетащил через дорогу и посадил на лежавший ствол дерева. Когда он обернулся, Мирек уже вылез и стоял, привалившись к грузовику. Австралиец залез в тайник, достал оттуда сумку и поставил ее Миреку в ноги.

— Ну ладно, дружище, мне пора.

Мирек оттолкнулся от грузовика, прошел несколько шагов и наконец выпрямился.

— А ты уверен, что это то самое место?

Представитель Зеленого континента уже бежал к кабине, бросив на ходу:

— Конечно. До Бловице четыре километра, если идти вон через тот холм.

Мирек огляделся вокруг. У подножия холма стояла маленькая рощица, которая отложилась у него в памяти по карте. Он махнул австралийцу. Тот запрыгнул в кабину и хлопнул дверью. Двигатель он не выключал.

— Удачи! — крикнул водитель из окошка. Взвыл мотор, и грузовик рванулся вперед, чуть не задев сумку Мирека.

Австралиец, собственно говоря, и не ожидал никакой благодарности. Все, что он хотел, лежало в маленьком тайничке в кабине. Это были десять пластин чистого золота.

Мирек взял сумку и повернулся к Ане.

— Пойдем, нам нужно побыстрее убраться с дороги.

Он подошел к ней, чтобы помочь, но она отвела его руку, решив не давать повода подозревать ее в физической слабости.

Был ясный, но довольно прохладный день. Вдалеке виднелись опрятные поля, но у них под ногами земля была необрабатываемой и явно неплодородной. Тот тут, то там росла островками трава да какие-то худосочные кусты.

До рощицы они добрались за полчаса. Метров через четыреста — пятьсот они вышли на проселочную дорогу, по которой, видимо, ездили только деревенские телеги. К этому моменту занемевшие конечности у обоих отошли, и они почувствовали себя бодрее. Трава тут была зеленее и сочнее, и через некоторое время они услышали звук журчащей воды. По склону холма протекал небольшой ручей, теряясь среди деревьев и затем сбегая в поле. Аня подумала, что летом, в выходные, это, наверное, очень популярное место для проведения пикников.

Они присели у ручья. Мирек посмотрел на часы и объявил:

— Первая наша встреча — через двадцать минут. Я очень надеюсь, что она состоится и пройдет без помех.

Он поставил сумку на траву между ними. Аня наклонилась и достала оттуда свою туалетную сумочку. Она вынула из нее пузырек с аспирином, выложила на ладонь три таблетки и протянула Миреку. Он взял их, одобрительно хмыкнув. Затем она вынула пластмассовую бутылку с водой. После того как Мирек проглотил свои таблетки, она тоже взяла две, выпила их и поднялась, отряхивая брюки.

— Я хочу пройтись, чтобы немного согреться.

Она махнула ему рукой. Он был немного удивлен ее поведением с тех пор, как началось их путешествие. Она решила показать ему, какой сильной и выносливой может быть женщина. Но она, несомненно, все же была женщиной. Его глаза не отрывались от ее фигуры, пока она шла прочь от него. Помимо теплой нейлоновой «аляски» она надела красивые слаксы, которые подчеркивали форму ее бедер и талию. Вдруг Мирек вспомнил, как его рука лежала на ее груди там, в тайнике. Он даже сейчас чувствовал ее теплоту, мягкость и приятный изгиб. Тут же Мирек вспомнил и свою реакцию на их первую встречу. Как он мог представить ее себе только в монашеской рясе. Отчасти это продолжалось и сейчас. Только он попытался подумать о ней в сексуальном смысле, как обтянутые слаксами формы Ани сразу же испарились куда-то в небытие, и в воображении осталось только длинное монашеское одеяние. Но теперь Мирек помнил теплоту ее груди.

Она вернулась минут через пятнадцать, спустившись с холма; лицо ее немного раскраснелось от этой небольшой прогулки. Она рассказала Миреку:

— Я взобралась на вершину холма и увидела Бловице. Это маленькая, симпатичная деревушка: белые домики с красными крышами, шпиль старой церкви.

Мирек уже было хотел сказать ей, что церковь эта давно не использовалась по своему назначению, но тут они услышали шум приближающегося автомобиля. Мирек поднялся с земли, и они увидели старенькую серую «шкоду», похожую на коробку из металла. Она остановилась метров за пятьдесят от них, у самой рощицы. Из машины вылез маленький человек. На нем были вельветовые коричневые брюки, просторное пальто и потертая коричневая шляпа. Он взял с заднего сиденья старую самодельную трость и направился прямо к Ане с Миреком, с улыбкой рассматривая их. Когда он подошел поближе, они поняли, что ему было где-то шестьдесят — шестьдесят пять лет. У него было морщинистое лицо и маленькие глазки. Приветливо махнув своей палкой, он крикнул:

— Здравствуйте, ребятки! Какой прекрасный денек для прогулки на свежем воздухе.

Мирек сказал Ане:

— Пойдем к нему.

Он поднял сумку и, когда они вышли из рощицы, сказал мужчине:

— Да, но среди деревьев достаточно прохладно.

Лицо человека еще больше сморщилось, когда он улыбнулся им, протягивая руку.

— О, мой племянничек Тадеуш и его жена Татаня. Я так рад, что вы доехали без особых осложнений.

Он горячо пожал руку Миреку, а Аню поцеловал в обе щеки, прямо как дядя, не видевшийся с женой племянника уже целую вечность.

— Вы отлично выглядите, — щебетал он, ведя их к машине, — а как поживает твоя мать, Тадеуш, и эта старая мегера Алисья?

— Отлично, дядя Альбин. Они шлют тебе горячий привет. А как тетушка Сильвия?

— Ах, как всегда, как всегда; не дает передохнуть ни минуты. У нее сейчас приступ артрита, но врачи говорят, что ничего страшного.

Когда они расселись по своим местам в машине — Аня на заднем сиденье, Мирек на переднем, поведение «дяди» кардинальным образом изменилось: от добродушной болтовни он перешел к серьезному, деловому тону. Он быстро открыл перчаточное отделение, достал оттуда большое потертое кожаное портмоне и, протянув его Миреку, сказал: