Микки Спиллейн - Я умру завтра (сборник)

Она бесшумно вышла мне навстречу.

– Джой? – тихо спросила она.

– Да. Давай выбираться отсюда.

– Что случилось?

– Потом. Я двинусь к машине проверить, все ли чисто. Если будет тихо, следуй за мной. Поняла?

– Да... – Она замялась, но я не мог осуждать ее.

Перебравшись с гравийной дорожки на песок и стараясь держаться в тени, я достиг полянки, постоял немного, пока не убедился, что вокруг спокойно, после чего подобрался к машине.

Мне пришлось потрясти задремавшего водителя, и он тупо уставился на меня.

– Пока не выберешься на шоссе, огней не зажигай, а потом включи только подфарники. При лунном свете все видно.

– Эй... я не хочу никаких неприятностей.

– Ты их заработаешь, если не будешь делать, что тебе сказано.

– Да чего там... ладно.

– Через минуту появится женщина. Как только увидишь ее, снимайся с места – но без шума.

Долго ждать мне не пришлось. Я услышал скрип гравия под ее ногами; шла она быстро, но не суетилась. Затем донесся другой звук, от которого я оцепенел: тихий протяжный свист, которым развалившиеся на бортике бассейна парни обычно восхищенно провожают проходящую мимо блондинку. Я прыгнул в машину и, оставив дверцу открытой, сказал шоферу:

– Давай, приятель!

Едва только двигатель заработал, Хелен кинулась бегом. Я на ходу втащил ее в салон и заставил пригнуться.

– Кто-то там... – начала она.

– Слышал.

– Я не разобрала, кто там был.

– Может, проскочим. Тут полно машин.

Хелен крепко держала меня за руку, вцепившись ногтями в ладонь. Она сидела вполоборота, платье задралось, обнажив блестящий нейлон на коленках, а грудью она прижималась к моему плечу. Она застыла в этой позе, пока мы не выбрались на шоссе, затем стала понемногу расслабляться и наконец откинулась на спинку сиденья. Я приложил палец к губам и показал на водителя. Кивнув, Хелен улыбнулась и снова сжала мою руку. Но на этот раз уже по-другому. Она улыбалась.

Мы добрались до города, и я расплатился с шофером. Он получил куда больше, чем по счетчику. Достаточно, чтобы долго держать язык за зубами. Впрочем, он и сам понимал, что, если он откроет рот, у него будут неприятности. Когда он исчез из виду, мы взяли другое такси, и я велел водителю отвезти нас в какую-нибудь маленькую гостиницу неподалеку. Как и следовало ожидать, он ухмыльнулся при виде моей светловолосой спутницы, пробормотал название и повернул за угол.

В том месте, куда он нас доставил, не задавали лишних вопросов и не интересовались, что вы там пишете в регистрационной книге. Я указал: «Мистер и миссис Валишевич», заплатил за неделю вперед, но когда портье прочитал запись, он бросил на меня подозрительный взгляд, потому что нацарапанная фамилия явно показалась ему слишком замысловатой, чтобы быть подлинной. Вероятно, он решил, что клиентура стала меняться. Очутившись в номере, я обратился к Хелен:

– Ты останешься тут на несколько дней.

– Ты ничего не хочешь мне рассказать, Джой?

– Стоит ли?

– Ты странный, Джой. Очень странный мальчик.

– Перестань называть меня мальчиком.

Ее лицо озарилось нежностью, и она тепло улыбнулась. Она стояла расставив ноги и упираясь руками в бедра, словно готовясь выйти на сцену, и при взгляде на нее меня обожгло огнем. Она молчала, лишь время от времени с трудом переводя дыхание. Улыбаясь, она пристально смотрела на меня, понимая, что со мной происходит.

– Да, ты уже далеко не мальчик, – заговорила Хелен. Она протянула руки ко мне, и я обнял ее. – При первой встрече ты был мальчиком. Весь в крови, с грязным лицом. Я была тогда готова убить Ренцо. Никто не имеет права так издеваться над другим человеком, особенно над мальчиком. Но когда появился Джонни, ты стал совершенно другим. Не могу забыть, как ты с ним разделался.

– Он мог обидеть тебя.

– Ты повзрослел на глазах. Или возмужал? Я думаю, и то и другое. Ты стал уже взрослым мужчиной, Джой. Прошлой ночью... со мной. Ты мужал и взрослел у меня на глазах, и я надеюсь, что ничем не причинила тебе боль. Никогда и ни к кому я не испытывала такой нежности. Наверное, поэтому я и ушла из дома. Чтобы не причинять страданий. С кем бы я ни сближалась, они страдали. И я тоже.

– Ты лучше всех на свете, Хелен. Просто у тебя не было возможности это доказать. Вот и все.

– Джой... ты – единственный, кто так отнесся ко мне... и ничего не просил взамен...

– Хелен...

– Нет, ничего не говори. Взгляни на меня. Ты видишь, что я собой представляю? И лицом и душой. Я все про себя знаю. Мне нечем особенно гордиться. Я – из тех, кто вызывает у мужчин желание, но кого никогда не знакомят с семьей. Я прекрасный и совершенный кусок грязи, Джой... – У нее увлажнились глаза. Я хотел вытереть ей слезы, но она остановила мою руку на полпути. – Ты понимаешь, что я хочу сказать? Ты молод, у тебя все впереди... держись от меня подальше. А то вываляешься в грязи, и тебя будут ждать одни страдания...

Она тщетно пыталась справиться с рыданиями, которые, словно комок, застряли у нее в горле и вдруг вырвались, и она безудержно зарыдала. Когда она перестала цепляться за мои руки, я обнял ее и крепко прижал к себе.

– Хелен, – утешая, приговаривал я, – Хелен...

Подняв на меня мокрые от слез глаза, Хелен слабо улыбнулась.

– Должно быть, мы странная пара, – промолвила она. – Беги от меня, Джой. Брось меня...

Я помедлил с ответом, и она в упор посмотрела на меня. Я видел, как лоб ее пошел морщинками, и на лице появилось странное выражение удивления и растерянности. Влажные розовые губы шевельнулись, как будто она хотела задать какой-то вопрос, но забыла его. Я не мешал ей рассматривать меня и, когда она изумленно покачала головой, сказал:

– Хелен... я всегда буду рядом с тобой. Никакая грязь ко мне не пристанет. Может, потому, что я не такой уж хороший, как ты думаешь.

– Джой...

– Раньше такого со мной никогда не было. Но когда случилось, я встретил самую лучшую женщину в мире. – Я пропустил сквозь пальцы пряди ее волос. Как приятно было смотреть на нее. Не мерить ее взглядом, а смотреть ей прямо в глаза. – У меня нет семьи, с которой я мог бы тебя познакомить, но, будь она, я бы обязательно это сделал. И не беспокойся, моя золотая головка, что ты можешь причинить мне боль.

Ее глаза расширились, словно она хотела что-то сказать. Она не верила своим ушам.

– Я люблю тебя, Хелен. Не как мальчик, который готов влюбиться в первую попавшуюся. По-другому. У меня странное чувство к тебе, и я не хочу, чтобы оно покидало меня.

– Джой...

– Моя любовь принадлежит тебе. Тебе и решать. Посмотри на меня, девочка. И скажи.

Ее милые огромные глаза затуманились, а губы медленно раскрылись в улыбке, теплой и лучистой, которая сказала мне куда больше, чем любые слова.

– Неужели это пришло к нам? Может, с кем-то так и бывало, но это пришло к нам, да? Джой... Мне кажется, что... Я не могу найти слов. Это что-то...