Картер Браун - Смертельный блюз

— Что вы хотите сказать? Говорите!

— Вытекает то, что вы, Луи Барон, подкараулили и убили Майка Свейна. Страховая компания раздавит вас.

Барон сорвал очки, глаза его метались по комнате, лицо побагровело.

— Я?! Убил?! Вы... такой же сумасшедший, как этот мертвый болван!

— Я постараюсь доказать вашу вину, — спокойно сказал Хардинг.

— А я найму адвоката... Я сотру в порошок... Я... Вас дисквалифицируют!

Барон сжал кулаки и с большим трудом сдерживал себя от того, чтобы не наброситься на лейтенанта полиции. Хардинг продолжал заводить противника.

— Между прочим, страховая компания присылает еще одного человека, — он держал бесстрастный тон. — Мы вас выведем на чистую воду. Страховая компания — организация мощная. Вы погорели, Барон!

Владелец казино вспотел. Похоже, не у меня одного было испорчено настроение в это утро.

Я наблюдал за словесной дуэлью Хардинга и Барона с большим интересом. Барон говорил, распаляясь и кипятясь. Он то садился в кресло, то вскакивал и бегал по кабинету. Хардинг хмыкал, смотрел насмешливо, говорил, не торопясь.

Выиграл Хардинг.

Барон остановился перед ним и закусил нижнюю губу.

— Я должен вам сказать... Я вынужден признаться...

— В чем?

Тон Хардинга был холодным.

— Это я нанял Майка Свейна.

Да... Хардинг оказался прав: игру в детектива Свейна затеял этот коротконогий мафиози.

— Что из себя представлял Майк Свейн? — спросил Хардинг.

— Так, мелкий мошенник... Я заплатил ему, чтобы он сыграл роль агента страховой компании. Я надеялся, что Свейн, во-первых, подтолкнет вас к более активным действиям и, во-вторых, напугает убийцу, и тот выдаст себя... ну, допустит какую-нибудь оплошность... Вы же знаете, как я тороплюсь домой! В Лас-Вегасе полно дел, а вы не чешетесь...

Глаза Барона были злыми.

— Почему ваши люди избили вчера Свейна? — протокольным голосом спросил Хардинг.

— Для достоверности. Чтобы все поверили...

— Понятно. Ну и как вы сами оцениваете ситуацию?

Барон уставился в пол.

— Идея со Свейном себя не оправдала, — процедил он сквозь зубы. — Все били этого идиота, но никто ничего путного не сказал. Если бы я мог знать, что Свейн так туп, то не стал бы втягивать его в это дело.

Про себя я подумал, что убийца оказался более человечным, чем все мы: вместо того, чтобы и дальше мучить Свейна, он просто отправил его отдыхать на тот свет.

— Вы арестуете ... меня? — спросил Барон.

— Нет, — ответил Хардинг. — Прямых улик против вас нет. Но убийство Свейна будет расследовано со всей тщательностью, не надейтесь на снисхождение. У вас еще будут неприятности. Идите!

Барон выскочил из кабинета, как пробка из бутылки шампанского.

Хардинг посмотрел на меня.

— Ну как?

— Прекрасно! Вы выпотрошили его!

— Но это ничего не дало. Мы, как и прежде, топчемся на месте и не знаем, кто убил Элен Фицрой.

— Лейтенант, а вам не приходило в голову, что Свейна пристрелили потому, что он узнал, кто убил Элен Фицрой?

— Да? — Хардинг поразился. — Вы так думаете? Свейн выбил признание, а убийца подкараулил его и заставил замолчать навсегда? Так, по-вашему, было?

Я не стал признаваться, что эта мысль пришла мне в голову только что.

— Да, я думаю, Свейн кое-что узнал.

— Значит, он просто не успел сообщить Барону информацию, — Хардинг размышлял вслух. — Свейн шел к Барону, а на дорожке его поджидали... А это означает, что идея Барона себя оправдала.

— Свейна потому и убили, что идея сработала!

— Остается узнать, кто это такой прыткий, что убивает направо и налево, но не попадается...

Хардинг замолчал. Из предметов, лежащих на столе, он начал строить башенку: пачка сигарет, на верх зажигалка, на верх блокнот... И так до тех пор, пока башенка не рухнула.

— Знаете, о ком я размышляю? — повернулся лейтенант ко мне. — О Бароне.

— Барон чист. К убийству Свейна ни он, ни его головорезы отношения не имеют.

— А если имеют? А если Барон ведет двойную игру? Отводит от себя подозрения...

— Вы наделяете этого мелкого борова недюжинными мозгами. Барон хитер, но не умен. Не переоценивайте его, Хардинг.

— Как знать...

— Давайте поговорим о Свейне. Если он выбил из убийцы Элен Фицрой признание, значит, на этом человеке должны остаться синяки и ссадины.

— Сегодня я всех допросил: никаких следов побоев ни у кого нет, — сказал Хардинг.

— Ну, Свейн мог любого напугать одним видом своих кулаков. Не надо бить — достаточно рассказать, как будешь бить, и показать кулак!

— Тоже верно. Но убийца мог выстрелить в Свейна еще и потому, что Свейн был ему просто омерзителен.

Хардинг наморщил лоб и тяжело вздохнул: версий много, а толку мало.

Вошедший полицейский спросил, можно ли отпустить задержанных. Хардинг махнул рукой: отпускайте.

Был один вопрос, который волновал меня. Нашел ли водолаз хоть что-нибудь на дне залива?

— Нет, — ответил Хардинг. — Обшарили все дно и напрасно. Убийца спрятал револьвер и вновь им воспользовался.

— Все тот же калибр?

— Да, это то же оружие, из которого убили Элен Фицрой.

— Вы уже обыскали домики?

— Сразу же, как только вызвали подозреваемых на допрос сюда. Даже ваше жилище проверили: убийца мог ведь и вам подкинуть револьвер. Яхту прощупали... И — ничего.

— После убийства Свейна преступник мог выбросить оружие в воду.

— Опять нашему водолазу работа... А хуже всего то, что у нас практически нет свидетелей — ни в первый раз, ни во второй...

Я шел по набережной, поглядывая на яхты и катера, и увидел «испанскую галеру», которую рассматривали мы с Эйприл. На «галере» стоял бородатый худой парень и курил трубку. Он неожиданно приветливо поздоровался со мной. Я ответил наугад:

— Доброе утро, дон Антонио!

Он засмеялся:

— Простите, но вы ошиблись. Меня зовут Вальдесом.

— Вы испанец?

— Испанцами были мои предки.

— О, тогда вы должны хорошо танцевать этот свой танец... Фламенко!

Вальдес улыбнулся, кивнул, отложил трубку в сторону и вытянулся во весь рост. Он сделал несколько танцевальных движений, характерных для фламенко, и я понял, что ему очень одиноко в Бахиа-Мар, одиноко настолько, что он не захотел заметить иронии мистера Бойда и готов станцевать для него все, что тот попросит. Я, как мог, выразил свое одобрение.

— Не хотите ли подняться на палубу? — спросил Вальдес.

— Попробую.

Мне не хотелось тратить время на болтовню с хозяином яхты, однако, повинуясь неосознанному порыву, я все же послушал его и поднялся на судно.

Вальдес провел меня по своей «галере». Его каюта капитана выглядела почти так же, как у Колумба. Во всяком случае, я так думаю.

Более всего меня привлекли в каюте мечи, висящие крест-накрест. Сталь была наточена. Таким мечом, подумал я, можно побриться. Вальдес объяснил, что это толедская сталь.