Сергей Чебаненко - Караул под «ёлочкой»

«Жаль, что я в тот день не был на испытательных работах, — с легкой завистью отметил про себя Антон. — Глядишь — и получил бы на память такую же фотографию».

Он раздосадовано вздохнул, отложил в сторону фотоснимки и снова раскрыл журнал. Но сосредоточиться на чтении не смог. Что-то такое было на фотографиях, что прошло мимо восприятия Макарьева, но оставило легкую отметину в подсознании. Что-то почти неуловимое. На грани ощущения.

«Наверное, сказываются напряжение и усталость двух последних суток. — Антон раздраженно тряхнул головой, стараясь отогнать тревожившие его мысли. — Поэтому и лезет в голову всякая дурь».

Он заставил себя читать и пару минут добросовестно водил глазами по строкам, пока не сообразил, что совершенно не воспринимает прочитанный текст. Перед его внутренним взором стояли запечатленные на фотографии люди. Космонавты и рабочая смена. Обычная фотография, но что-то на ней было такое, что отпечаталось в глубине подсознания и теперь напоминало о себе легким и почти незаметным беспокойством. Лица… Нет, только одно лицо. Чье-то лицо, с которым связано какое-то тревожащее душу воспоминание.

— Ерунда какая-то! — вслух произнес Макарьев, захлопнул журнал и вновь пододвинул к себе фотографии.

«Ну, что тут может быть особенного? Полинов, Моуманд, Лахов… Плюс космический генерал Джанибекин… Гм, космонавты как космонавты, лица как лица. Так, рабочая смена… У Паршинова усталое лицо и круги под глазами. Не удивительно — все испытания полковник провел фактически без смены, дневал и ночевал в испытательном зале. А вот подполковник Доцинов, напротив, доволен жизнью и улыбчив. Михаил Васильевич явно не перетрудился на подготовке нынешнего полета, но свою долю поощрений и благодарностей отхватил, как всегда, сполна. Валера Павлов, мастер с завода. Тоже лицо как лицо. Правда, немного хмурое. Моуманд при посадке в корабль зацепился за штырь радиоантенны и немного его погнул. Поэтому Валерку ждут внеплановые работы в ночь с заменой распроклятой антенны. Н-да, поулыбаешься тут… Зато стажер Кирилл Ушаков тоже доволен, как слон после кормежки. Стажировка удалась. Начальник цеха объявил ему благодарность и от барских щедрот даже выписал небольшую денежную премию. И поэтому у вчерашнего студента и бессменного капитана команды клуба веселых и находчивых авиационного института есть маленький повод, чтобы порадоваться жизни. Типичная улыбка в американском стиле: растянутые губы и тридцать два зуба напоказ. Чи-из, дамы и господа! Кавээнщиков, что ли, специально так учат улыбаться?»

«Стоп! — Макарьев звонко хлопнул себя ладонью по бедру. — Вот же оно! Кавээнщик»…

Он вспомнил! То, что мельком отметило подсознание, вырвалось, наконец, из тьмы полузабытья и сфокусировалось в ясное и точное воспоминание.

Почти три месяца назад, в июне, сразу после запуска космического корабля с советско-болгарским экипажем, в кабинете капитана Лопатина на традиционный «мальчишник» собралось отделение систем жизнеобеспечения — Доцинов, Петровин, Беланов, гражданские инженеры. Потом подошли Глуховцев и Бехтерев, а с ними и Кирилл Ушаков. Ушаков тогда был явно в творческом ударе и блистал своими талантами весь вечер. Он пел под гитару, хохмил и как из рога изобилия сыпал очень смешными анекдотами. Но вершиной веселья стала его достаточно злая политическая пародия, когда он поочередно вдруг заговорил голосами Брежнева, Черненко и Горбачева. Ну, а потом Кирилл стал копировать голоса Доцинова, Глуховцева, Бехтерева…

Антон вскочил со стула, на ходу выдернул из розетки шнур начавшего пускать пар чайника и выскочил в коридор.

2 сентября 1988 года.

Космодром Байконур, вторая площадка.

Командира отделения термостатирования капитана Тараса Якушина Макарьев нашел около испытательного стенда корабля «Союз». Якушин расстелил на рабочем столе похожую на грязно-розовую простынь схему испытаний одного из агрегатов и сосредоточенно водил пальцем по запутанным пересечениям линий и кривых.

— Добрый день, Тарас Алексеевич! — поздоровался Антон.

Якушин оторвался от изучения документации и поднял взгляд на Макарьева:

— Привет, Антон. Что нового в братском отделении систем жизнеобеспечения?

В голосе Якушина звучала обычная дружеская подначка.

— Все по-старому. Доцинов работает на стартовом комплексе, Петровин — на заправке, Беланов вообще куда-то смылся…

— Ага, а ты шатаешься по испытательному залу вместо того, чтобы заниматься общественно-полезным трудом, — шутливо съязвил Якушин.

— Я сегодня уже внес свой большой вклад в светлое дело освоения космического пространства, — весело парировал Макарьев и со значением добавил:

— В точном соответствии с инструкциями по эксплуатации и утвержденной программой испытаний, между прочим.

— Информацию принял, — капитан хитро улыбнулся уголком рта. Во второй испытательной группе капитан Якушин отвечал за соблюдение всеми расчетами правил техники безопасности. — Ну, а сейчас ты явился, чтобы подставить свое крепкое мужское плечо коллегам из отделения термостатирования, которые зашиваются от чрезмерного объема работы? Антоша, я всегда верил в пробуждение твоей совести!

— Хочу тебя огорчить, Тарас Алексеевич, — с язвинкой хохотнул в ответ Макарьев. — Моя непутевая совесть где-то по-прежнему беспробудно дрыхнет.

— Ты только не ори об этом так громко, — Якушин заговорщицки подмигнул Антону. — Услышит комсорг части — беды не оберешься! Завалит тебя общественными нагрузками до самого дембеля.

— Отобьюсь как-нибудь! — бесшабашно отмахнулся Антон. — Тарас Алексеевич, ты мне вот что скажи… Где можно найти вашего стажера Кирилла Ушакова?

— Ха, да ты никак соскучился? — Якушин криво усмехнулся. — Спроси что-нибудь полегче!

— В каком смысле? — не понял Антон.

— В том смысле, что загулял наш адмирал Ушаков, — засмеялся Якушин. — В воскресенье вечером сказал друзьям, что собирается съездить на денек-другой в Кзыл-Орду — и все, только мы его и видели!

— Что, так за три дня и не появился?

— Да пропал с концами, я тебе говорю! Как ушел двадцать восьмого вечером, так и нет до сих пор.

— Может, заболел? Лежит у себя в общежитии, температурит.

— Ага, заболел, как же! — Якушин покачал головой. — Парень, который с ним живет в одной комнате в общаге, говорит, что с понедельника нашего Кирилла как корова языком слизала! Поверь, загулял наш стажер, Антоша! Шерше ля фам, скорее всего!

— Гм, что-то раньше за ним такого не наблюдалось…

— Все когда-нибудь происходит впервые, — философски изрек Якушин, но потом его лицо сделалось серьезным:

— Шутки шутками, Антон, а Кирилла действительно нет больше трех суток. Мы с ребятами из нашего отделения уж не знаем, что и думать…