Сергей Чебаненко - Караул под «ёлочкой»

— Около восьми часов утра будем снова пытаться посадить «Союз», — сухо проинформировал присутствующих Рюминов. — Попробуем третий раз задействовать бортовой компьютер. Если снова будет программный сбой, через виток дадим Лахову разрешение вручную сориентировать корабль и произвести посадку.

— Я прошу вас, товарищи, после окончания совещания не расходиться, — сказал Благинов. — Возможно, что дежурной смене сейчас понадобятся ваши советы и консультации. Особенно это касается вас, Геннадий Лукич, и вас, Олег Петрович, — он кивнул в сторону Сидорчука и Заславского. — Вопросы могут возникнуть и по двигателю корабля, и по системе управления.

— Конечно, конечно, — поспешно согласился Сидорчук. Ему было неловко за свою излишнюю резкость несколько минут назад.

Рюминов уже собрался объявить об окончании совещания, когда входные двери широко распахнулись, и в зал заседаний стремительной походкой вошел руководитель дежурной смены Владимир Соловин:

— Валерий Викторович, вас к телефону.

Правительственная связь.

— Извините, товарищи, — Рюминов поднялся из-за стола и следом за Соловиным по коридору прошел в свой кабинет.

— Рюминов слушает, — он снял трубку с красного телефонного аппарата с гербом СССР на диске.

— Валерий Викторович? С вами говорит полковник контрразведки Стрельников, — пророкотал голос на другом конце провода. — Помните такого?

— Как же, как же, Вадим Алексеевич, — Рюминов улыбнулся. Со Стрельниковым они были знакомы давно и довольно близко. — Сколько лет, сколько зим! Что-то ты совсем пропал с горизонта в последнее время…

— Дела, Валерий Викторович, дела, — в голосе Стрельникова слышалась усталость. — «Союз» завтра утром сажать собираетесь?

— Попробуем. Хватит Володьке Лахову болтаться на орбите.

— Ну, тогда слушай. С минуты на минуту ты получишь официальное распоряжение и от своего руководства, и от моей службы. А пока я тебя предварительно проинформирую. По-дружески.

— Случилось что-нибудь серьезное? — у Рюминова внутри все похолодело.

— Случилось, Валерий Викторович. В систему управления «Союза», того самого, в котором сейчас загорают на орбите Лахов с афганцем, еще до старта была установлена посторонняя микросхема. Отсюда и все сбои в работе корабля…

— Что?! — у Рюминова перехватило дыхание. — Вадим Алексеевич, ты соображаешь, что говоришь?!

— Я похож на шутника, Валера? — осведомился Стрельников ледяным тоном.

— Нет, но…

— Раз «нет», так слушай и не перебивай, — смягчился контрразведчик. — Немедленно останови любые операции с бортовым компьютером. Ты понял? Любые! Это первое. Теперь второе. Лахов хорошо знаком с устройством пульта управления «Союзом»?

— Конечно, он перед полетом сдавал специальные экзамены по конструкции корабля.

— Замечательно. Необходимо будет вскрыть кожух пульта и еще до включения двигателя извлечь из контура управления постороннюю микросхему. Если Лахов знаком с устройством пульта, то он ее должен увидеть сразу. Микросхему, разумеется, нужно будет доставить на Землю. Для детального, так сказать, изучения.

— Понятно, Вадим, — Рюминов ногой пододвинул к себе кресло и сел. — Это что, диверсия?

— Возможно, Валера, — после паузы отозвался Стрельников. — Мы сейчас работаем и по этой версии. Кстати, имей в виду, что после снятия микросхемы бортовой компьютер нужно будет протестировать и перезагрузить заново. Только потом можно начинать динамические операции с использованием автоматики.

— Это понятно, — подтвердил Рюминов. — Мы как раз подготовили новую программу после вчерашних неприятностей…

— Вот и замечательно, Валерий Викторович, — в голосе Стрельникова вновь прозвучали официальные нотки. — И вот что еще… Постарайся, чтобы об этой операции с извлечением микросхемы знало как можно меньше народу. В идеале — ты, Благинов, Соловин и еще пара-тройка человек.

— Ясно, Вадим Алексеевич. Сделаем все, как ты сказал.

— Ну, все. Я отключаюсь. Удачи.

— И тебе того же!

Рюминов положил трубку и несколько секунд сидел неподвижно, переваривая услышанное.

— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, — пробормотал он едва слышно, рывком поднялся из кресла и шагнул к двери.

И в ту же секунду телефоны на его рабочем столе оглушительно затрезвонили. Три или четыре одновременно.

6 сентября 1988 года.

Космодром Байконур, вторая площадка — Ленинск.

— Вадим Алексеевич, у меня есть предложение, — робко кашлянув, нарушил тишину Макарьев.

Он сидел на заднем сидении мчавшейся по шоссе к Ленинску черной «Волги», зажатый между сонно посапывающим майором Казинцевым и необычно молчаливым сегодня капитаном Чекмаевым.

— Какое предложение, Антон? — Стрельников полуобернулся к лейтенанту. Он тоже подремывал, расположившись в машине на правом переднем сидении.

— Можно я пойду туда первым?

— Зачем? — полковник окинул его недоумевающим взглядом и иронично прищурился. — Что, снова погеройствовать захотелось, орел?

— При чем здесь геройство? — Макарьев обиженно вспыхнул и подался вперед. — Там могут оказаться случайные люди, Вадим Алексеевич. А наш противник, наверняка, вооружен и после отравления Шестюка держится настороже. Если первыми войдете вы или ваши сотрудники, у резидента могут сдать нервы и начнется самая настоящая пальба. И — упаси, конечно, Боже, — кто-нибудь из посторонних может пострадать. А меня резидент знает… Довольно близко знает, и мое появление не будет неожиданностью.

— В словах нашего лейтенанта есть определенная логика, Вадим Алексеевич, — дипломатично заметил майор Казинцев. — Предварительная разведка перед началом операции нам бы не помешала…

— Логика, говоришь, есть? — переспросил Стрельников и ухмыльнулся. — Логика, конечно, — логикой, а кто будет отвечать, если резидент вдруг залепит ему пулю в сердце, а?

Он повел подбородком в сторону Макарьева.

— Не залепит, — Антон энергично затряс головой. — Если в комнате действительно окажутся другие люди, я произнесу заранее оговоренную с вами кодовую фразу или слово и как можно скорее оттуда ретируюсь. Но так, чтобы, естественно, не вызвать никаких подозрений у резидента. Тогда в действие вступит другой вариант захвата. Если же никого, кроме резидента, в комнате нет, я произношу другую обусловленную фразу и опять же спокойно выхожу в коридор. А дальше пусть работает группа захвата.

— Теория, Антон, это все только теория, — Стрельников протяжно вздохнул. — Ну, а если резидент все-таки что-то заподозрит и использует тебя как живой щит? Или вообще приставит тебе пистолет к виску и захватит в заложники?

— И потребует самолет, чтобы вылететь в Антавию? — не сумев скрыть своей иронии, хохотнул Макарьев.