Сергей Чебаненко - Караул под «ёлочкой»

— За детективное агентство «САМИ С УСАМИ»! — глаза Ульяны блеснули весельем.

— И за любовь! — быстро добавил Макарьев, озорно улыбнувшись.

— За нашу любовь! — мягко поправила Ульяна.

Высокие бокалы с шампанским с легким звоном соприкоснулись над столом.

Словно по сигналу, парнишка-бармен включил музыкальный центр за барной стойкой. Мелодия заполнила кафе ровными и мягкими волнами, завилась, закружилась, захватывая Антона и Ульяну. Ее нежная хрустальная нить засверкала солнечным светом, наполняя собой пространство и унося в будущее двух молодых людей с любовью глядевших в глаза друг ДРУГУ—

28 сентября 1988 года.

Москва, Министерство Обороны СССР.

Заместитель начальника Главного политического Управления Советской Армии генерал армии КУдряшкин принял генерал-майора ШУмилова в своем рабочем кабинете в новом здании Министерства Обороны.

— В двенадцать ровно У меня совещание. ПоэтомУ в вашем распоряжении, товарищ генерал, не более двадцати минУт, — КУдряшкин на секУндУ оторвал взгляд от разложенных перед ним бУмаг и махнУл рУкой в сторонУ шеренги стУльев, расставленных вдоль длинного стола заседаний. — Присаживайтесь. Вы по какомУ вопросУ?

Он озабоченно наморщил лоб, честно демонстрирУя визитерУ титаническУю попыткУ одолеть собственный склероз.

— По вопросУ о награждении госУдарственными наградами военнослУжащих моей воинской части, товарищ генерал армии, — Шумилов отчеканил заранее заготовленную фразу и присел на один из ближайших к письменному столу Кудряшкина стульев. — Руководство космодрома вышло с ходатайством о награждении некоторых особо отличившихся военнослужащих орденами и медалями за участие в осуществлении советско-афганского космического полета…

— Ах, да, — морщины на лбу Кудряшкина сразу же разгладились. — Теперь я припоминаю… Да, я читал ваш рапорт. И как мне помнится, в награждении некоторым вашим протеже было отказано, не так ли?

— Так точно, товарищ генерал армии, — Шумилов коротко и энергично кивнул. — Представления на награждение старшего лейтенанта Макарьева и сержанта Сорониной вернулись с отказными резолюциями…

— Ага, — на крупном холеном лице Кудряшкина снова появилось озабоченное выражение. — И вы, как я понимаю, не согласны с решением командования?

— Не согласен, товарищ генерал армии, — с готовностью подтвердил Шумилов. — Я убежден, что Макарьев и Соронина достойны высоких государственных наград.

— Не каждому стоит давать государственные награды, товарищ генерал-майор, — со льдом в голосе назидательно заметил Кудряшкин. Он расслабленно откинулся на спинку своего кресла и принялся с нескрываемым интересом рассматривать Шумилова. Так, как будто вдруг узрел перед собой забавную и диковинную зверушку. — Значит, вы решили побороться за справедливость, генерал?

Шумилов несколько смутился от такого прямого вопроса и неловко пожал плечами:

— В данном случае речь идет о людях, которые действительно заслужили награды.

— Да? И чем же, вы полагаете, их следует наградить? — Кудряшкин подвинул к себе лежавшую на письменном столе раскрытую папку и одним глазом заглянул в бумаги. — Ага, вот… Так… Гм, значит, вы полагаете, что этого старлея и девчонку-сержанта следует удостоить медалей «За отвагу»? Н-да… А ведь это не реалистичный подход, товарищ генерал! Боевые награды вы предлагаете вручить людям, которые служат вдали от мест боевых действий!

— Но Макарьев фактически принял участие в боевых действиях, — чувствуя, как кровь постепенно приливает к лицу, возразил Шумилов, — а сержант Соронина…

— Мы слишком девальвировали само понятие государственной награды в последние годы, — перебил его Кудряшкин, не скрывая раздражения. — Вам так не кажется, генерал? Слишком просто и легко многим у нас доставались ордена и медали. Но это время закончилось раз и навсегда! — он чуть повысил голос и легко хлопнул ладонью по поверхности стола. — Девятнадцатая партийная конференция четко нацелила нас всех на более деловой подход к оценке своей работы. В том числе это касается и порядка награждения государственными наградами. Так что отказ в награждении ваших подчиненных вполне закономерен и логичен.

— Разрешите задать вопрос, товарищ генерал армии? — Шумилов старался сохранять спокойный тон, хотя внутри него все клокотало от едва сдерживаемого гнева.

— Да, пожалуйста, — Кудряшкин лениво наклонил голову в знак согласия. Он достал из стоявшей на углу письменного стола резной деревянной шкатулки сигарету и дорогую позолоченную зажигалку и неторопливо прикурил.

— Почему мой рапорт оказался у вас? — генерал-майор смотрел Кудряшкину прямо в глаза. — Я подавал его своему вышестоящему командованию, а не в Главное Политическое управление…

— Почему рапорт оказался у меня? — удивленно переспросил Кудряшкин. На его лице мелькнула тень недоумения. — Гм, да потому, что политику партии и правительства в армии должно разъяснять именно Главное Политическое управление. Разве вы этого не знали, генерал? Вот заместитель министра обороны и расписал на меня ваш рапорт с соответствующей визой. Теперь, надеюсь, вам все понятно?

— Так точно, товарищ генерал армии, — Шумилов заиграл желваками на щеках. — Разрешите идти?

Кудряшкин бросил на него внимательный взгляд, раздавил в пепельнице недокуренную сигарету и с легким укором произнес:

— Я вижу, что вас не удовлетворил мой ответ, товарищ генерал? Так ведь?

— Я намерен по этому вопросу обратиться лично к министру обороны и в ЦК КПСС, — Шумилов решительно поднялся из-за стола. — Я уверен, что мои подчиненные…

— Сядьте! — резко оборвал его Кудряшкин. — Если вы не понимаете общей политической ситуации в стране, придется разъяснить вам все на пальцах!

Шумилов снова опустился на стул. Несколько секунд Кудряшкин молча буравил его недобрым взглядом, а потом сказал:

— Вы там, на низах, полностью оторвались от жизни и перестали понимать, какие процессы сейчас идут здесь, в столице, да и в целом по стране!

Одним взмахом руки он раздраженно смел в угол письменного стола разложенные перед ним папки и документы.

— А в стране, между прочим, четвертый год идет перестройка, товарищ Шумилов! Понимаете? Перестройка! Это значит, что у нового руководства страны теперь совсем другие критерии оценки политической и экономической ситуации. И за этими оценками следуют иногда неожиданные для нас выводы и решения! Радикальные и решительные действия, генерал! Невзирая на занимаемые должности и посты, между прочим!

— Я не понимаю, как эти вопросы высокой политики могут повлиять на награждение военнослужащих моей части, товарищ генерал армии, — голос Шумилова прозвучал тихо и по-прежнему спокойно.