Дэшил Хэммет - Дивиденды на смерть. Смерть на ипподроме. Золотая подкова

— Когда ты смылся, девица и тот долговязый уселись голова к голове и принялись шептаться. Они были здорово взволнованы, очень нервничали. Потом он выскользнул из заведения, я последовал за ним. Он пошёл в город и отправил телеграмму. Я не мог приблизиться к нему настолько, чтобы увидеть, кому она адресована. После этого он вернулся в бар.

— Кто такой этот долговязый?

— Судя по тому, что я успел услышать, не особенно приятный тип. Зовут его Флин Гусиная Шея. Он вышибала и выполняет в заведении разные поручения.

Значит, Гусиная Шея исполнял в «Золотой подкове» обязанности стража порядка, а я его не видел на протяжении всех трех дней нашего загула? Не мог же я быть настолько пьян, чтобы не запомнить такую гнусную рожу! И именно в один из этих трех дней были убиты миссис Эшкрафт и её слуги.

— Я телеграфировал в твое агентство и попросил ещё одного человека на подмогу, — сообщил я Горману. — Он свяжется с тобой. Передай ему девушку, а сам займись Гусиной Шеей. Сдается мне, что у него на совести три убийства, поэтому будь, осторожен.

— Слушаюсь, босс, отозвался он и пошел спать. Следующий день я провел на скачках, ставя на разных кляч в ожидании вечера. После последнего забега я отправился перекусить в «Харчевню заходящего солнца», затем перебрался в казино, помещавшееся в том же здании. Там мельтешило не менее тысячи человек самого разного пошиба, сражавшихся в покер, кости, топтавшихся возле колеса фортуны и рулетки и просаживавших остатки денег, выигранных на скачках.

Я не стал играть — время забав кончилось. Я пробирался сквозь толпу, охотясь за нужными мне людьми.

Спустя некоторое время я увидел первого — загорелого мужчину, смахивавшего на сезонного рабочего в воскресном костюме. Он проталкивался к выходу с тем отрешенным выражением лица, которое отличает любителей азартных игр, проигравших всё прежде, чем закончилась игра, — это выражение тоски не столько от проигрыша, сколько от того, что пришлось прервать игру.

Я преградил ему путь.

— Проигрался? — сочувственно спросил я.

Он кивнул.

— Хочешь заработать пятерку за пятнадцать минут?

Разумеется, он не возражал, лишь поинтересовался, что это за работа.

— Я хочу, чтобы ты поехал со мной в старый город и взглянул на одного человека. После этого получишь деньги. Вот и все.

Его это не очень устраивало, но пять долларов на дороге не валяются, к тому же он в любой момент мог выйти из игры, если ему что-нибудь не понравится. Он решил попробовать.

Я велел ему подождать у дверей, а сам пошел разыскивать следующего. Им оказался невысокий пухлый мужчина с круглыми, полными оптимизма глазами и безвольным подбородком. Он с охотой согласился заработать пять долларов столь простым способом, какой я ему обрисовал. Ещё один мужчина, к которому я обратился с тем же предложением, оказался слишком боязливым, чтобы встревать в темные делишки. Потом мне удалось завербовать одного филиппинца, выглядевшего очень изысканным в костюме бледно-желтого цвета, и толстого грека, по всей вероятности, официанта или парикмахера.

Четверых было достаточно. Мой квартет мне чрезвычайно нравился, — возможно, они выглядели не слишком умными, зато не походили на жуликов и мошенников.

Я запихнул их в такси, и мы поехали в старый город. — Теперь послушай, что я скажу, — начал я их поучать, когда мы приехали на место. — Я пойду в бар.

- «Золотая подкова», там, за углом, а вы подождите несколько минут, потом войдите и закажите выпивку. — Я вручил мужчине с внешностью сезонного рабочего пятидолларовую банкноту: — Расплатишься за выпивку. В баре вы увидите высокого, широкоплечего мужчину с длинной желтой шеей и маленьким некрасивым лицом. Наверняка вы ни с кем его не спутаете. Присмотритесь к нему хорошенько, но так, чтобы он не заметил. Когда будете уверены, что везде сможете его узнать, кивните мне и приходите сюда за деньгами. Но учтите, я не хочу, чтобы кто-нибудь догадался, что вы меня знаете.

Все это показалось им странным, но уж больно соблазняли пять долларов на нос, да ещё когда в казино продолжали играть; если повезет, поставив эти пять долларов можно… Они начали было задавать всякие вопросы, на которые я не стал отвечать, но все-таки остались.

Войдя в бар, я увидел, что Гусиная Шея стоит за стойкой и помогает бармену. Помощь и впрямь была необходима, потому, что заведение буквально ломилось от посетителей.

Я не заметил в толпе веснушчатого лица Гормана, зато увидел острый, как топор, бледный профиль Хупера, второго агента из Лос-Анджелеса, присланного в ответ на мою телеграмму. Лэйла сидела в конце стойки, угощаясь в обществе какого-то тщедушного человечка, на лице которого была написана беззаботная радость сбежавшего на часок из дому примерного мужа. Она кивнула мне, но не оставила своего клиента.

Гусиная Шея, скривившись, подал мне заказанную бутылку пива. Вскоре в бар вошли четверо нанятых мною мужчин. Разыграли свои роли великолепно.

Вначале они таращились в табачном дыму, заглядывая в каждое лицо и тут же отводя взгляд при встрече с чужими глазами.

Так продолжалось некоторое время, пока филиппинец не увидел за стойкой описанного мною человека. Взволнованный этим открытием, он даже слегка подпрыгнул, а заметив, что Гусиная Шея зловеще уставился на него, отвернулся и начал беспокойно вертеться на месте. Теперь и остальные заприметили Гусиную Шею и начали украдкой бросать на него взгляды, столь же незаметные, как пара фальшивых бакенбардов.

Филиппинец первым обернулся, посмотрел на меня энергично помотал головой и поспешно ретировался на улицу. Трое остальных быстро опорожнили свои стаканы и пытались поймать мой взгляд, а я тем временем читал плакат, помещенный высоко на стене за стойкой бара: «Мы подаем только настоящее довоенное американское и британское виски».

Я пытался подсчитать, сколько вранья заключено в этих словах, как вдруг, словно выстрел выхлопной трубы автомобиля, послышался громкий кашель одного из моих заговорщиков, грека. Гусиная Шея, с побагровевшим лицом и деревянным молотком для распечатывания бочек в руке, начал выбираться из-за стойки бара.

Я взглянул на своих помощников. Всё было бы не так плохо, если бы они кивали мне поодиночке, но они не хотели рисковать, боясь упустить мой взгляд, прежде чем выполнят задание. По этой причине их головы склонились одновременно, и каждый в радиусе нескольких метров вокруг не только мог, но прямо-таки вынужден был их заметить, после чего они тотчас скрылись за дверью, стремясь оказаться как можно дальше от человека с длинной шеей и его колотушки.

Я допил пиво, не спеша вышел на улицу и свернул за угол. Мои помощники, сбившись в кучку, стояли там, где я велел им ждать.