Ричард Пратер - Смерть на ипподроме

— Ты, мразь!

Набрав в легкие воздуха, он прохрипел:

— Тогда они получат свое. Пусти меня, Скотт. Говорю — пусти! Они точно свое получат.

— Хорошо, я уеду. Но если ты коснешься пальцем хоть одной из них, я раздавлю тебя, как слизняка.

На его лице появилась кривая ухмылка:

— Семь часов, не забудь. В аэропорту будет наш человек. Не вздумай обмануть нас.

Он забрался на сиденье рядом с водителем, и, рванув с места, черный «паккард», скрылся из виду, я вернулся в бар. Предложив бармену оставить меня одного, я подошел к телефону. Мне пришла в голову мысль, что Рат не держался бы так нагло, не будь у него в руках хотя бы одной из куколок.

У Элен телефона не было. Я набрал номер Вериной матери и, переговорив с самой Верой, убедился, что все в порядке. Я велел ей не выходить из дома, а потом выбежал на улицу. Сидя в такси, я чувствовал, как во мне нарастала тревога, перед глазами стояло испуганное лицо Элен. Я почти физически ощущал нежное касание ее пальцев, холодное прикосновение ее губ.

Такси остановилось перед подъездом большого многоквартирного дома, и я, не задерживаясь ни секунды, помчался вверх, перепрыгивая через ступени. Дверь в квартиру была не заперта и, когда я с силой толкнул ее, широко распахнулась. В помещении было пусто. Одна домашняя туфля была брошена на пол, другой не было видно вообще. Следов борьбы я не заметил, в спальне лежали аккуратно сложенные на тумбочке блузка с юбкой и бюстгальтер с трусиками.

Рядом на ковре стояли туфли. Я заглянул в открытую ванную. Пол был влажный, на вешалке висело сырое полотенце.

Судя по всему, Элен была здесь совсем недавно. Странно, что ее одежда по-прежнему находилась в квартире. Должно быть, они ворвались в квартиру и схватили ее в чем мать родила, заставив набросить халат или пальто, чтобы прикрыть наготу. Я не имел ни малейшего представления, куда ее могли увезти. Доверять Рату или его дружкам я не имел права. Если бы я даже улетел сегодня, никто не мог поручиться, что ожидает Элен в руках бандитов. В случае же, если я не улечу…

Я присел на краешек кровати. Я обошел уже, наверное, не меньше половины города, расспрашивая, угрожая, пытаясь купить или выпросить информацию. Пока результаты моей активности равнялись нулю. Следовало искать какой-то другой путь. Я мучительно размышлял над своими дальнейшими шагами, пока в голову не пришла наконец мысль, показавшаяся мне интересной. «А что, если выследить владельца номерного знака из двух цифр, который был на гигантском „паккарде“?»

Ответ на этот вопрос отнял у меня час и три с половиной тысячи песо, что в Мексике огромная сумма. Это равнялось четыремстам долларам, но истрачены они были с пользой. Деньги я заплатил полицейскому офицеру, сообщившему, что номерной знак был выдан Артуру Л. Хэммонду, проживающему в Гуэрнаваки, примерно в пятидесяти милях от Мехико. К ответу был приложен его адрес.

Я взял напрокат самую скоростную из всех имевшихся машин и всю дорогу держал педаль акселератора вдавленной в пол, за исключением тех немногих случаев, когда подобная сумасшедшая езда равнялась бы самоубийству. Я не был уверен, конечно, что Элен находится там, но шансы были велики. Чатита еще раньше сообщила мне, что Рат жил в доме Хэммонда. Вспомнил я и о других вещах, которые она мне рассказывала.

И снова, в который раз, меня охватывал ужас при мысли, что грязные руки Рата безжалостно мнут нежное тело Элен, что он приставляет нож к ее горлу, что его липкие пальцы — на ее губах, на ее теле. Я до упора выжимал педаль газа.

При обычной езде дорога до Гуэрнаваки из Мехико занимает не менее часа, я преодолел расстояние за сорок минут. На моих часах было семь пятнадцать, когда я с выключенными фарами остановился возле дома Хэммонда. Я потерял три минуты на заправке, пока узнавал как отыскать нужный мне адрес. Эти драгоценные минуты могли оказаться решающими для Элен. Они уже знали, что я не улетел семичасовым самолетом. Вынув револьвер, я проверил, все ли в порядке. Управление автомобилем на опасной извилистой дороге расслабило мои мышцы, но боль, преследовавшая меня целый день была даже сильнее, чем прежде. Боль мешала, а надо было действовать быстро.

Я достал из кармана шприц с морфием и, закатав рукава, вонзил иглу под кожу. Несколько кубиков наркотика ушло в мою кровь. Я знал, как он подействует, знал, что он возбудит, сделает беспечным, но снимет боль. Тогда я смогу вести себя почти как нормальный человек. А главное, исчезнет замедленная реакция, очистится от тумана мозг.

Я вышел из машины и начал крадучись пробираться к дому. На подъездной аллее стоял «паккард». На нижнем этаже здания горел свет, стены покрывал густой ковер ползучих растений. Я обошел дом, чувствуя, как начинает действовать морфий, постепенно ослабляя боль. Кожу слегка пощипывало.

Внезапно раздался крик, резко оборвавшийся через секунду. Он донесся сверху, из помещения непосредственно надо мной. Я глянул на освещенное окно второго этажа и услышал повторный вскрик. Кричала женщина. Перед моим мысленным взором снова встали кошмарные сцены.

Я подошел к стене вплотную, попробовав на ощупь прочность вьющихся растений. Я не был уверен, что они выдержат мой вес. Как и у большинства других зданий Гуэрнаваки, в доме Хэммонда под каждым окном имелся небольшой балкончик или маленькая терраса. Был балкон и под окном, которое интересовало меня. Пригнув одну из лоз, я повис на ней. Вместе со всей массой растений она подалась вниз, но выдержала.

Я чувствовал себя легко и беззаботно, сам себе казался невероятно сильным и смелым, и меня совершенно не волновало, что мне угрожает опасность. Сняв ботинки, я подтянулся на толстой, как канат, лозе, уперся в стену ногой и что было сил подбросил тело вверх. Мне показалось, что прошла вечность, а не минута, прежде чем я сумел коснуться вытянутой рукой балкона. Зацепившись за него пальцами, я вновь подтянулся и перепрыгнул через перила.

С балкона мне были видны часть кровати и чья-то голая нога. Я сдвинулся чуть правее и достал из кобуры кольт тридцать восьмого калибра. Элен лежала на кровати, прижавшись к изголовью. Одежды на ней не было. В ее глазах я прочел страх и отвращение. Ее грудь поднималась в такт учащенному дыханию.

Больше я никого не заметил. С револьвером в руке я быстро влез в окно и оказался в комнате. Каким-то судорожным, неестественным движением Элен перекатилась на другую сторону постели. Мои глаза были направлены на нее, но я скорее почувствовал, чем услышал какое-то неясное шевеление справа. Резко обернувшись, я выхватил револьвер. В следующий момент на меня прыгнул Рат. Его заостренное лицо, похожее на морду хорька, было искажено ненавистью, в правом кулаке зажат нож. Размахнувшись, он попытался вонзить его мне в живот. Не раздумывая, я ударил рукой по сверкнувшему лезвию, почувствовав, как нож наткнулся на мой револьвер. Кольт выскользнул из моей руки и упал на пол.