Фредерик Браун - Крутой детектив США. Выпуск 15

— Тебе повезло.

— Да.

— Сейчас мы отбуксируем тебя в больницу. Ты можешь стоять на одной ноге?

— Попробую.

Я встал, держась за его плечо. Подъехали ещё две машины; теперь территория вокруг дома миссис Люсьен буквально кишела фараонами. Фотограф со вспышкой делал снимки. Я висел на Хилари, мой мозг отказывался функционировать. Я сказал:

— У Бедекера поехала крыша. Он решил, что ксерокопии у меня.

— Они всё равно не помогли бы ему. Все документы Кафки у нас.

Я протер глаза, теперь они были в состоянии фокусироваться. Навстречу нам шла Фэй Бойл. Когда она приблизилась, я увидел её лицо. Оно было каким-то странным, отрешенным, как у лунатика. Она сказала:

— Глории больше нет. Она умерла. — Её взгляд на миг прояснился. — Умерла? — придав голосу вопросительную интонацию, повторила она. — Моей сестры нет в живых. Вы понимаете?

Она негромко застонала и, выбросив вперед руки, вонзилась ногтями мне в лицо. Я отпрянул назад, ступив на землю раненой ногой. Острая боль молнией пронзила мне позвоночник. Фэй пыталась выцарапать мне глаза.

Но я был догадлив, я был умен. Я снова потерял сознание и в очередной раз, как куль с мукой, свалился на землю.

Уличное движение за открытыми окнами моего кабинета производило не меньше шума, чем чугунолитейный завод. Однако сквозь них в комнату проникал прохладный бриз, и с шумом приходилось мириться. Приближалась осень, не за горами и зимние холода. Я опасался, что зимой нога доставит мне массу хлопот.

Я просматривал письма, сортировал их. Счета, не распечатывая, бросал в мусорную корзину. Один конверт я отложил в сторону. На нем был штамп Нью-Йорка, а адрес написан женским почерком. Глядя на него, я даже слегка взгрустнул. Я не видел её с тех пор, как упал без чувств на подъездной дорожке…

…очнулся я тогда лишь под утро, в больнице, и несколько дней ждал её визита. Она так и не появилась. Она не написала и не позвонила, хотя бы для того, чтобы оскорбить меня. Я навел справки, и мне ответили, что она вернулась в Нью-Йорк, но адреса не оставила…

Я взял конверт в руки, и в это время зазвонил телефон.

— Как дела? — услышал я голос Хилари.

— Превосходно.

— Нога?

— Пустяки. Остался маленький шрам на икре. Зимой буду кататься на лыжах. Твоя забота о моем здоровье трогает меня до слез. Наверное, сейчас ты попросишь меня выступить в качестве свидетеля на предварительном следствии.

— Каком следствии?

— Ты забыл? На меня было совершено покушение — я получил огнестрельное ранение.

— Все шутишь. Ну, а если серьезно, белых пятен в деле Дэниель Люсьен и Филипа Кордея не осталось. Мы имеем признание Джулии Дюпрэ — она сделала его за полчаса до смерти. Письменное заявление оставила и мисс Бойл, прежде чем укатить в Нью-Йорк. Аналогичный документ подписала мисс Хемминг. Мы ухитрились раздобыть даже твое заявление. Короче говоря, у меня весь рабочий стол забит бумажками.

— Так-так, — равнодушно прокомментировал я.

— Билл, — продолжал Хилари, — из-за болезни ты, наверное, ещё не владеешь ситуацией. Клуб «Орхидея» закрыт, почти вся шайка Ника Кафки за решеткой. Ты не следил за нашей демократической прессой?

— Следил, но узнал не слишком много.

— Ты прав. Газеты и телевидение не особенно афишировали это дело.

— Наверняка берегут силы к тому моменту, когда секретные бумаги Кафки станут достоянием гласности.

— Какие секретные бумаги?

— Ксерокопии, — пояснил я. — Ксерокопии расписок — кто получил и сколько. Кто платил и сколько. Эти расписки — динамит, они могут буквально взорвать городскую администрацию.

В голосе Хилари послышались насмешливые нотки:

— Билл, в голове у тебя сумятица, но тебя нельзя винить. После всего пережитого трудно понять даже самые элементарные вещи.

Но своего друга капитана Хилари, блюстителя законности в седьмом округе Монреаля, я понял отлично. Вообще-то, я должен был разобраться в этой кухне самостоятельно, без его подсказки. Вместо того чтобы взрывать администрацию города, они просто сожгли бумаги Кафки, уничтожили весь компромат.

— Зачем же ты тогда звонишь? — спросил я.

— Чтобы пригласить тебя на ужин. Сегодня в восемь.

— Приду.

— Спасибо. И послушайся моего совета — не ссорься с Фэй Бойл, сохрани с ней дружеские отношения. Завещание только что утверждено судом. Все состояние миссис Люсьен досталось её племяннику. После смерти последнего оно отошло к его вдове, а ввиду её кончины владелицей имущества стала пережившая её сестра. Мисс Бойл — богатая женщина, стоит она не одиннадцать, а, как выяснилось, тринадцать миллионов. Наш город гордится такими людьми. Пошли ей поздравление.

— Хорошо, я подумаю, — сказал я. — Пока.

Я открыл конверт — в нем был сложенный пополам чек. Ни письма, ни записки я не нашел. Я подумал, что наконец-то смогу оплатить счета, которые, не читая, отправлял в корзину. Я разгладил чек ладонью и с радостным предвкушением посмотрел на проставленную в нем сумму.

Она прислала чек на сто долларов.

Я скрутил чек и конверт в трубочку и бросил в корзину. Минут пять я сидел, задумчиво мурлыкая себе под нос модный мотивчик. Прислушиваясь к шуму машин за окнами, я пришел к выводу, что в мире существует такая нелепая вещь, как ложная гордость.

Я открыл сейф. Бутылка из-под водки была пуста. Сняв с вешалки шляпу, я нахлобучил её на голову, нагнулся и извлек из корзины чек. Потом тщательно разгладил его.

На улице я не спеша зашагал в сторону банка, мысленно подсчитывая астрономическое число порций мороженого, которые смогу купить ребятишкам Эбботов.

Сегодня, незадолго до полудня, я обнаружил на заднем дворике своего дома мертвеца. Проснувшись как обычно в восемь, я увидел его лишь после одиннадцати, поскольку до этого не выглядывал в окно кухни.

Апрель — самое приятное время в Тусоне. После завтрака я вышел из дома и, стоя у главного входа буквально глотал теплый нежный воздух, с интересом наблюдая за белыми полосами, которые оставляли в прозрачном голубом нёбе военные самолеты, поднимавшиеся с расположенного поблизости аэродрома. Два самолета летели так высоко, что их не было видно. Пока я стоял, наслаждаясь чудесной погодой, с аэродрома взлетел ещё один самолет и с ревом пронесся над самой землей — красивая штука, хотя шумная и несколько устрашающая, если вспомнить о её назначении.

Однако я отвлекся. День был так хорош, что я решил не брать машину, а пройти пешком несколько кварталов, чтобы купить кое-какие продукты в магазине «Сэйфуэй», что на Бродвее.