Эд Макбейн - Людоед, который объелся

– Что я могу вам сказать на это? – промолвила она серьезно. – Если это помогло вам, я счастлива. Я знаю, каково эго. когда вторая половина утеряна навсегда…

Джон понял, что Элисон предлагала ему только дружбу, на большее надеяться не приходилось.

Через пятнадцать минут они спустились в вестибюль. Там было полно народу. Каким образом стало известно, что Обри Мун появится в Гриле? Для Джона это было загадкой. Может, через журналиста Уилларда Сторма? У входа в Гриль клубилась толпа, пытаясь дорваться до старшего официанта, мистера Кардозы, который стоял по ту сторону красного бархатного шнура и повторял, что в Гриле нет ни одного свободного места.

Как было условлено, Джон огляделся, ища в толпе Харди. Лейтенант стоял у газетного киоска и разговаривал с коренастым человеком. На миг их глаза встретились, Харди положил руку на плечо своего собеседника. Затем перешел на другую сторону вестибюля. Там у витрины разглядывал выставленные товары высокий худощавый человек. И вновь рука Харди на. миг легла на его плечо. Этот маневр повторился еще два раза. Указав четвертого агента, Харди опять мельком взглянул на Джона и исчез.

– О, Господи, – тихо произнесла Элисон.

Джон обернулся и увидел, что к ним приближается очень странная старуха. Ее шляпа напоминала лоток фруктов, прикрытый легкой развевающейся тканью. Норковая шуба сияла в ярком свете люстр и выглядела на ее полной фигуре как просторная палатка. На руках у нее примостился черно-белый спаниель.

– Сумасшедшая из Шеллота, – сказала Элисон. – Ее апартаменты рядом с квартирой Муна. Миссис Джордж Хейвен.

– Та самая, что интересуется кладбищами для собак?

– Та самая. Будьте ласковы с ней, и, ради Бога, Джон, поговорите с Тото, – это все, о чем Элисон успела его предупредить.

Миссис Хейвен надвинулась на них, как шхуна с развернутыми парусами.

– A-а, Барнвелл. – Ее голос прозвучал, как гул древних пушек. Люди оглядывались – и уже не могли отвести от нее глаз. Она была поистине музейным экспонатом.

– Доброе утро, миссис Хейвен! – приветствовала ее Элисон. – Как поживает маленький Тото?

– Сердится на меня, – ответила миссис Хейвен. – Не дала ему побегать, все только по делу. А он привык в это время гулять в парке. – Стеклянные глаза остановились на лице Джона. – А это кто, мисс Барнвелл?

– Джон Уилз, миссис Хейвен, – почтительно ответила Элисон.

– Здравствуйте, миссис Хейвен, – сказал Джон старухе. Затем протянул руку и дотронулся до плоской головы спаниеля. – Хэллоу, старина! – В ответ спаниель снисходительно оскалил зубы.

– Я надеялась обсудить с вами мой завтрак, назначенный на четверг. Когда вы собираетесь опубликовать материал насчет нового кладбища?

– Могла бы я зайти к вам завтра утром?

– Если пробьетесь! – Миссис Хейвен огляделась. Вся ее облаченная в мех фигура выражала крайнее возмущение. – Этот нелепый Мун с его вечными историями! Я не могу дойти до дверей, не столкнувшись чуть ли не со всей манхеттенсхой полицией. Если он очень хочет, чтобы его убили, пусть делает это не так публично. Вас устроит десять часов, мисс Барнвелл?

– Конечно, миссис Хейвен!

Миссис Хейвен перевела на Джона свои стеклянные глаза.

– Не может быть, чтобы в вас было только плохое, Уилз, – сказала она.

– Надеюсь, что нет! – ответил Джон.

– Разговаривал с Тото… Я всегда говорю, люди, которые любят собак, не могут быть абсолютно плохими! Вы должны как-нибудь прийти ко мне на чашку чая…

– С большим удовольствием, – сказал Джон.

– Ну, насчет удовольствия мы еще посмотрим! Так в десять утра, мисс Барнвелл. – И она направилась к лифту, расправив паруса.

– Гав! – шепнула ей вслед Элисон.

– Спасибо за совет насчет Тото!

Элисон засмеялась.

– Она купила у нас свою квартиру семь месяцев назад и до сих пор не сказала ни слова мистеру Шамбрену. Он ужасно раздосадован. Еще бы! Он – единственный из работников отеля, не удостоенный ее милостивого внимания. «Любишь меня – люби и мою собаку», – гласит поговорка. Видите ли, он ни разу не снизошел до того, чтобы поговорить с Тото! Ну ладно, пойдем к нашему столику, не то мистер Кардоза не сможет удержать его за нами. Вы способны пробиться сквозь эту толпу?

Работая локтями, они добрались до бархатного шнура. Мистер Кардоза, невозмутимый, как ледяное изваяние, пропустил их. Люди, оставшиеся по другую сторону шнура, проводили их ненавидящими взглядами, словно отпетых негодяев.

– Надеюсь, мисс Барнвелл, вы подарите мне за это вечер в театре, – сказал Кардоза, провожая их через уже наполненный зал к зарезервированному для них столу.

– О’кей, – согласилась Элисон.

Кардоза с улыбкой подвинул ей кресло.

– Я всегда знал, что у него две головы. Думаю, здесь вас не заденет ни одна шальная пуля.

– Вы всерьез считаете, что?..

– Нет, – сказал мистер Кардоза. – Я не думаю, что он пришел бы, если бы ему действительно грозила опасность. Прошу извинить меня…

Они едва уселись за свой столик, как послышался нарастающий гул голосов. Великий Человек шел через вестибюль. Через мгновение он появился у бархатного шнура мистера Кардозы.

Джон Уилз впервые увидел его во плоти. Он почувствовал, как напряглись мышцы и больно сжалась челюсть. В этот момент на его руку легла прохладная рука Элисон.

– Спокойно, Джонни, – сказала она.

Мун стоял в дверях, окидывая зал небрежным взглядом. На нем был превосходно сшитый темно-серый костюм, черно-белый жилет и пышный галстук– бабочка. Ему можно было дать лет пятьдесят. Левая рука слегка поглаживала усики. Правая скрывалась в кармане брюк. Он молчал, но все почти явственно слышали его мысли: «Ну-ну, лизоблюды, смотрите – я весь перед вами».

Джон отвернулся. Он вновь увидел перед собой измученное лицо отца, услышал его усталый, скорбный голос; «Я не знал, что приобрел врага, имеющего власть, влияние, а главное – деньги, и что он будет преследовать меня, пока кто-нибудь из нас не умрет…»

– Вот тот, похожий на невинного студента-второкурсника, – это Уиллард Сторм, журналист, – услышал Джон голос Элисон.

Он заставил себя обернуться. Мистер Кардоза с поклонами вел Муна к столу. За ним по пятам следовал молодой человек в очках с роговой оправой и очень модной, неуловимо наглой внешностью.

– Одной породы птички, – сказала Элисон. – В своем роде мистер Сторм – современная версия Обри: в молодости.

Теперь они подошли к столу, отведенному для них в центре зала. Вокруг хлопотливо порхал мистер Кардоза. Джон заметил Шамбрена, стоявшего в дверях рядом с Харди и его людьми. Мун был под тщательным: наблюдением. Джерри Додд и– один из его помощников силой оттаскивали от входа какого-то фотографа.

– Мистер Шамбрен не допустит никакой шумихи, как бы она ни нравилась Муну, – сказала Элисон.