Росс Макдональд - Тайны бронзовой статуи [сборник]

Поддавшись любопытству, Эрнест Кольмар тихо вышел из комнаты и осторожно, чтобы не тревожить никого, зашагал по неосвещенному коридору. Но, приблизившись к комнате, занимаемой Эрмахом, рыцарь удивился, заметив в полуотворенной двери свет. Он подошел к самому порогу и там внезапно замер.

Возле кровати, где Эрмаха, изнуренного дневной усталостью, несмотря на назначенное свидание, застиг сон, стояла Этна! Волосы ее, как золотистые волны, рассыпались по алебастровым плечам, в одной руке она держала лампу, освещающую ее смертельно бледное лицо.

Этна около минуты глядела на спящего пажа, потом рыцарь заметил, что с ее лицом произошла страшная перемена: холодная бледность сменилась выражением адского бешенства. Эрнест Кольмар почувствовал трепет во всем теле, и в ту же секунду рука Этны поднялась над кроватью и кинжал сверкнул, как молния, при свете лампы.

Оружие стремительно опустилось, с губ Эрнеста Кольмара сорвался крик ужаса, и он бросился в комнату.

Внезапное появление Эрнеста Кольмара произвело на Этну ужасное действие. Она не выронила лампу, рука, державшая ее, не пошевелилась, и другая рука не изменила положения, в котором нанесла удар. Этна не произнесла ни слова, ее полуоткрытые губы посинели, глаза лишились зловещего блеска, взор был неподвижен.

С минуту благородный рыцарь и преступная женщина стояли лицом к лицу. Первый с трудом верил, что глаза не обманывают его и что он не видит кошмарный сон, вторая находилась в таком оцепенении, что не имела сил анализировать свои мысли.

Наконец Кольмар подошел к постели, на которой лежал паж. Но всякая помощь тут была бесполезна: клинок проник глубоко в сердце, направленный такой верной рукой, что было неудивительно, почему молодой человек умер, не застонав и не вздохнув.

– Этна, возможно ли это? – еле внятно прошептал Кольмар.

– Пощадите! Сжальтесь надо мною! – вскричала Этна, очнувшись.

Закрыв лицо руками, она заплакала. Горькие слезы текли между пальцами, и, когда в пароксизме горя она судорожно откинула голову назад, рыцарь даже испугался ее.

– Этна… это ужасно… Ужасно! – сказал он мрачным голосом. – Какие причины могут оправдать ваш поступок?

– Причины существуют, – воскликнула сестра Сатанаисы, ухватившись за слова, произнесенные Эрнестом Кольмаром, с тем жаром, с каким человек, падающий в пропасть, хватается за травинку. – Я более несчастна, чем виновна, более достойна сожаления, чем осуждения, потому что обстоятельства… Все жестоко соединилось, чтобы уничтожить ваше ко мне уважение, когда я желаю видеть вас своим другом.

Она опять закрыла лицо руками, сгибаясь под тяжестью самой страшной печали, когда-либо терзавшей сердце женщины.

– Вашим другом! Да, Этна, я хотел бы остаться им, – промолвил Кольмар. – Но вспомните, ради Бога, сцену в боскете возле Праги. Она была полна крови и смерти. Посмотрите на ту, что произошла теперь: опять кровь и смерть.

– Да, да, Боже мой! Но не мучайте меня! – прошептала Этна, падая на колени. Потом, простирая сложенные руки к рыцарю, она закричала со страстной мольбой: – Выслушайте меня, заклинаю вас! Я знаю, что лишусь вашей дружбы, расстанусь с вами и никогда больше не встречусь, но я не хочу покинуть вас убежденным в том, что я хладнокровная преступница. Нет… этот молодой человек страшно оскорбил меня: есть такие вещи, рыцарь, которые могут довести до убийства даже ангела.

– Какие именно, Этна? – спросил Кольмар.

– Рассказ получился бы слишком длинным, – ответила Этна. – К тому же я навсегда погибла в вашем мнении, – прибавила она, вставая, – и мне не остается ничего другого, как проститься с вами навсегда.

Говорила она тихим голосом, но с таким странным выражением на лиде, что Кольмару вдруг подумалось, не замышляет ли девушка что-нибудь нехорошее?

– Вы хотите проститься со мною навсегда, но каким образом? Завтра в гостинице узнают, что совершено преступление. Что мы должны отвечать? Ох! – вздохнул Кольмар. – Для чего только я обещал Сатанаисе проводить вас!

– Разве вы сожалеете о том, что сделали для Сатанаисы, лишь потому, что Этна потеряла ваше уважение? – со смиренным видом спросила несчастная девушка дрожащим голосом. – Не надо, Эрнест, не будьте так несправедливы и так невеликодушны, – продолжала она. – Ведь Сатанаиса не утратила прав на вашу дружбу. Скажите мне, рыцарь, скажите, что мои преступления не лишили Сатанаису вашего уважения.

– Сохрани Бог от подобной несправедливости к вашей сестре! – воскликнул Кольмар.

Взглянув на Этну, стоявшую перед ним, Кольмар был поражен выражением радости и торжества, внезапно оживившим ее лицо.

– Благодарю, тысячу раз благодарю за это уверение, рыцарь, – прошептала Этна. – Я предана сестре и не хотела бы, чтобы последствия моих злодеяний отразились на ней.

– Такого незачем бояться, – заметил Кольмар. – Однако ночь проходит, а ничего еще не решено.

– Эрнест, – взволнованно произнесла Этна, – спасибо за вашу доброту ко мне, но выслушайте меня внимательно. Скрыть преступление невозможно, даже если мы спрячем тело, то на простынях останется кровь. Следовательно, я должна прямо признаться в убийстве.

– А последствия, Этна?! – вскричал Кольмар в сильном волнении.

– Не бойтесь ничего, – молвила девушка, подняв глаза на рыцаря, – в чем бы ни состояла угрожающая мне опасность, уверяю вас, что я сумею избегнуть ее, но я не хочу, чтобы подозревали других.

– Вы действительно сможете справиться с трудностями? – переспросил Кольмар.

– Конечно, – отвечала Этна, – но если помощь, на которую я рассчитываю, не будет мне оказана, тогда моя свобода станет зависеть от вас. Через несколько часов кашу гостиницу займет полиция, а весь этот округ во власти таборитов. Караульный офицер подчинится безропотно вашему приказанию отворить дверь тюрьмы и выпустить меня.

– С какой стати он послушается меня? – с удивлением спросил Кольмар. – Какой талисман поможет…

– А вот, – сказала Этна, указав на перстень, подаренный Жижкой нашему герою.

– А! – произнес Кольмар. – Я рад, что вы заставили меня вспомнить о возможности выручить вас при необходимости.

– Что бы ни случилось, – продолжала Этна решительным тоном, – происшествия нынешней ночи прервали мое с вами путешествие, потому что, если я сумею избегнуть наказания, мне придется стать беглянкой.

– Итак, вы решились? – спросил Кольмар, глядя с глубоким состраданием на восхитительное создание, участь которой была так печальна и ужасна.

– Ничто не в силах изменить моего намерения, – ответила Этна. – Простимся же, рыцарь, простимся навсегда!

Глаза ее заблестели, увлажнившись, но она немедленно стерла слезы, сиявшие, как жемчужины, на длинных, ресницах, и лицо ее наполнилось неизъяснимой нежностью.