Росс Макдональд - Тайны бронзовой статуи [сборник]

– Я понимаю вас, Губерт, – согласилась кармелитка и, обернувшись к Анжеле, добавила: – Поезжайте в Прагу, милое дитя. Эта лошадь ваша, как и кошелек, полный золота. Дорога идет мимо хижины ваших родителей: успокойте их насчет себя, но вспомните свою клятву и не говорите ни слова, которое могло бы даже намекнуть на мое существование. По прибытии в Прагу подумайте о той задаче, что я поручаю вам. Жизнь трех вельмож находится в ваших руках, да укажет вам Господь, как действовать, а я не могу. Но если все ваши усилия останутся втуне, если смерть неизбежна для них, тогда потребуйте аудиенции у Жижки, бросьтесь к его ногам, покажите этот перстень. Господь решит остальное.

Кармелитка надела на палец Анжелы перстень со сверкающим бриллиантом.

– И еще одно, Анжела, – прибавила кармелитка. – Если вам придется встретиться с могущественным Жиж-кой и использовать силу перстня, чтобы заставить отменить смертный приговор, тогда – но только тогда! – я позволяю нарушить клятву молчать обо мне. В таком случае вы ответите откровенно, без всяких изворотов, без всякой сдержанности на любые вопросы начальника таборита,

– Я в точности исполню ваши приказания, – промолвила Анжела, проникаясь верой в успех своей миссии.

– Прощайте же, милое дитя! – воскликнула кармелитка, прижимая девушку к сердцу в порыве несказанной любви. – Я…

Она внезапно умолкла по знаку Губерта, тихо выпустила из объятий Анжелу и исчезла в глубине леса.

Прошла неделя после того вечера, когда совет дворян столь страшным образом прервал начальник таборитов, и рыцарь Эрнест Кольмар опять направлялся к пустынному саду дворца на свидание с прелестной дочерью сатаны.

Дойдя до террасы, он услыхал легкие шаги: гибкая фигура молодой женщины приближалась к нему, и скоро рядом очутилась Сатанаиса.

На ней была та же богатая одежда, что и в первую встречу здесь, и красота Сатанаисы казалась столь изумительной, что, живи она в Древней Греции, ей поклонялись бы как богине.

– Милая Сатанаиса! – вскричал Кольмар, схватив и поднося к губам ее руку. – Благодарю вас за счастье, которое доставляет мне ваше присутствие. Если б вы знали, как я беспокоился за вас с тех пор, как мы расстались! Мне чудится, будто я еще слышу угрозы вашего невидимого врага. Ответьте, умоляю, как я могу защитить вас? И клянусь честью рыцаря, что, предстань предо мной сам сатана, он найдет во мне грозного противника.

– Великий Боже! – вздохнула Сатанаиса. – Вы не понимаете, о чем говорите.

– Напротив, и я готов повторить свои слова, – возразил рыцарь, поддерживая девушку, дрожащую всем телом. – И теперь я более прежнего убежден, что вам угрожает ужасная опасность. Поведайте мне свою историю, Сатанаиса, и, клянусь вам снова, я буду вашим защитником, пускай даже страшная тайна, окружающая вас, принадлежала бы адским силам.

– Выслушайте же эту легенду, загадочную и ужасную, – сказала Сатанаиса, – и судите сами, достойна ли я сочувствия.

«Далеко, очень далеко, в тех восточных странах, богатство которых сравнимо с богатством царей, существовало королевство, где щедрая рука природы, а впоследствии человеческое искусство соединило вместе величие и великолепие. Его могущественные города населяли бесчисленные жители, славившиеся своей красотой и мудростью. Купола дворцов и храмов сияли золотом. На площадях били фонтаны, проливавшие хрустальную воду в бассейны из массивного серебра. Бедность была неизвестна в восхитительной стране, где спелые колосья два раза в год падали под косою жнеца и фрукты точно сами вырастали из плодоносных недр земли. Цветы всех оттенков покрывали луга, как блестящий ковер, и запах их наполнял воздух благоуханием.

Короля этой блаженной страны звали Ильдегримом. Со дня рождения до семнадцатилетнего возраста по закону королевства он находился в строгом заключении во дворце. И вот, когда пышное шествие вельмож государства упало к ногам принца, объявляя, что отец его умер и теперь он властелин сей прекрасной страны, ему показалось, что начинается новая жизнь.

Предоставив управление королевством людям, выбранным им среди наибольших льстецов, он погрузился в удовольствия и разврат, точно хотел наверстать годы вынужденного уныния. Министры с радостью наблюдали, каким путем он пошел, ибо это предоставляло им неограниченную власть.

Никогда более красивый юноша не появлялся на земле: волосы черные и шелковистые, глаза большие, темные, блестящие, горделивая улыбка на губах. Его прозвали Молнией.

Истекло два года, и народ начал роптать:

«Почему Ильдегрим не следует примеру своего отца, заботившегося о наших интересах и защищавшего нас от притеснений сильных?»

Но жалобы не могли достигнуть дворца, и король, обманутый льстецами, считал своих подданных счастливыми и преданными ему.

О всеобщем недовольстве в государстве хорошо знал Мансур, король соседней страны, который давно вознамерился захватить королевство Ильдегрима. Решив, что случай благоприятен, он собрал огромную армию и напал на государство молодого короля, заявляя, что хочет освободить народ от тирании жадных и заносчивых министров и от правления презренного развратника.

Подданные Ильдегрима, хоть и недовольные своим королем, не пожелали подчиниться иностранному государю; они вооружились и под командованием полководца Карс-Али, которому доверяли, двинулись на неприятеля.

Карс-Али был разбит, и Мансур во главе своих победоносных войск пошел на столицу Ильдегрима.

Эти известия точно гром поразили несчастного государя, пробудившегося от летаргии роскоши и разврата, в которой его держали недостойные министры только для того, чтобы увидеть свое войско уничтоженным, подданных готовыми возмутиться и победоносного врага в двух шагах от столицы.

Бросившись с ложа удовольствий, далеко отшвырнув розовые очки, Ильдегрим внезапно проявил энергию, сообразную угрожавшей опасности.

Облекшись в военную броню, на великолепном боевом коне поскакал он в центр города, призывая своих подданных к оружию. Те, воодушевленные его присутствием, окружили государя, клянясь умереть рядом с ним, защищая свою родину. Он вооружил все мужское население и, не дожидаясь, чтобы неприятель продолжал свои злодеяния, гордо устремился к нему навстречу во главе преданных подданных.

На рассвете завязалась кровавая битва в нескольких милях от столицы, и равнина скоро покрылась мертвыми и ранеными. В пылу сражения король Ильдегрим выказывал чудеса храбрости. Где бы он ни находился, победа повсюду сопутствовала ему, но как только его отзывали на новый пункт, Мансур приводил новые войска и опять выигрывал.