Сара Парецки - Тупик

Капитан посмотрел на часы:

— Погрузка продлится еще часов одиннадцать. «Зерно трех штатов» не собирается платить за задержку — максимум за час-два. Стало быть, отплываем завтра в девятнадцать ноль-ноль.

Бледсоу сказал, что покажет мне корабль, если капитан не возражает. Бемис снисходительно кивнул. Мы спустились вниз по узкой деревянной лестнице, главный механик следовал за нами.

— Хочу показать даме машинное отделение, — объяснил он.

Капитанский мостик находился сразу над штурманской рубкой. Корабль состоял из четырех уровней, причем каждый последующий был меньше предыдущего. Капитан и главный механик жили на третьем уровне, под капитанским мостиком. Шеридан открыл дверь своей каюты, чтобы я могла посмотреть на нее.

— А я думала, что на корабле все спят в узеньких койках и никакой мебели, разве что умывальник в углу, — удивилась я.

У главного механика была трехкомнатная каюта, спальня с большущей кроватью, огромный кабинет, заваленный бумагами и инструментами.

Бледсоу рассмеялся:

— В прежние времена так и было, но теперь все иначе. Матросы спят по шесть человек в каюте, но зато в их распоряжении большой зал для отдыха. Там даже есть стол для пинг-понга. Представьте, как забавно играть в пинг-понг, когда на море большие волны.

Прочие офицеры и главный кок жили на втором этаже, рядом с апартаментами, предназначенными для почетных гостей. Камбуз и столовые — одна для капитана, другая для команды — располагались на палубном этаже, а матросский кубрик уровнем ниже.

— Надо было разместить офицерские каюты над кормой, — пожаловался Шеридан владельцу компании, когда мы спустились в машинное отделение. — Мы с Джоном по ночам от грохота глаз не можем сомкнуть. Не надо было размещать жилой отсек рядом со штурманской рубкой.

В чрево корабля, где находились машины, пришлось спускаться по скобам, вбитым в стену. Бледсоу покинул нас с Шериданом, бросив на прощание:

— Когда наш механик начинает петь про двигатели, остановить его невозможно. Встретимся потом, на палубе.

Слова «машинное отделение» плохо передавали масштаб того, что я увидела внизу. Сами двигатели располагались в днище корабля, и каждый был величиной с небольшой дом или, скажем, с гараж. Турбины были трехъярусные, я увидела гигантские оси диаметром по два фута, футовые головки цилиндров, огромные клапаны. Работа двигателей контролировалась специальным пультом, находившимся в отдельном помещении. Там во всю стену раскинулась панель, вся утыканная кнопками и переключателями. Отсюда же можно было управлять трансформаторами, сбросом отработанного топлива, балластом и всеми системами корабля.

Шеридан показал мне, как осуществляется управление ходом корабля.

— Помните, как «Лейф Эйриксон» врезался в пирс? Я пытался вам тогда объяснить на пальцах, как это могло произойти. Вот этот рычаг управляет правым двигателем, этот — левым. — Я увидела здоровенные металлические палки, на которых было написано: «Полный вперед. Полный назад. Малый вперед. Малый назад. Лево руля. Право руля».

Шеридан взглянул на часы и засмеялся. Был уже шестой час.

— Мартин прав, я способен распространяться на эту тему целый день. Забываю, что не все разделяют мою любовь к движущимся механизмам.

Я уверила его, что все было очень интересно. Конечно, трудно во всем разобраться за один короткий визит, но звучит потрясающе. Я подумала, что машинный трюм корабля похож на внутренность гигантского капота автомобиля — разве что каждая деталь расположена так, что до нее легко добраться. Нужно быть лилипутом, чтобы так же легко забраться в мотор автомобиля и устранить неисправность.

Потом я вернулась на мостик, чтобы забрать свои бумаги. Погрузка временно прекратилась, и небольшие палубные краны опускали крышки на трюмные люки.

— Нет смысла их завинчивать, — объяснил Бемис. — Ночь обещают ясную. Но на всякий случай прикроем — как-никак внутри на четыре миллиона долларов ячменя.

К нам присоединился Бледсоу.

— Вот вы где... Я должен извиниться перед вами, мисс Варшавски, за то, что тогда, в клубе, испортил вам обед. Может быть, согласитесь на компенсацию? Минутах в двадцати отсюда в Краун-Пойнт есть отличный французский ресторан.

На мне был черный вельветовый костюм, весь засыпанный ячменной шелухой. Я с сомнением оглядела свой наряд.

— Там все попросту, — успокоил меня Бледсоу. — К тому же можете зайти ко мне в каюту и почиститься. Там есть щетки. Но, по-моему, вы и так великолепно выглядите.

Обед в ресторане под названием «Бон аппети» [9] произвел на меня большое впечатление. Заведение располагалось на первом этаже старинного викторианского дома. Семья владельца жила тут же, этажом выше. Был вечер вторника, и людей в ресторане было немного, поэтому к нам подошел сам Луи Ретайю, хозяин «Бон аппети». Выяснилось, что Бледсоу бывает здесь часто. Меня накормили восхитительным утенком в соусе, а потом мы распили бутылочку почтенного «Сент-эстефа».

Бледсоу оказался очаровательным собеседником. Выпив коктейль с шампанским, мы стали называть друг друга «Мартин» и «Вик». Бледсоу развлекал меня всякими морскими историями, а я пыталась ненавязчиво покопаться в его прошлом. Для начала рассказала ему про собственное детство в южном Чикаго, про кое-какие приключения, которые были у нас с Бум-Бумом. В ответ Мартин поведал мне про Кливлендский порт, где прошли его ранние годы. Я рассказала про бурный студенческий период своей жизни, когда в разгаре была вьетнамская война. Потом спросила, где учился он. Оказалось, что сразу после школы Мартин начал работать. В пароходстве Грэфалка? Да, именно там. Кстати, тогда-то Мартин и угодил в первый настоящий шторм. Далее последовал рассказ о шторме.

В пол-одиннадцатого Бледсоу подвез меня обратно в порт, где я оставила машину. Охранник кивнул Мартину, даже не оторвавшись от телевизора, стоявшего перед ним на полке.

— Хорошо, что вы у себя на шхуне установили охрану, — заметила я. — Мимо этого болвана может пройти кто угодно.

Бледсоу рассеянно кивнул и сказал:

— Не на шхуне, а на корабле. Шхуна — это маленькое суденышко, которое запросто можно разместить у нас на палубе.

Он проводил меня до автомобиля, а потом отправился на «Люселлу» — проверить, все ли в порядке. С одной стороны надо мной возвышался гигантский силуэт элеватора, с другой — гигантский силуэт корабля. Я поежилась в своем вельветовом пиджачке и сказала на прощание:

— Спасибо, что показали мне отличный ресторан. Он мне понравился. В следующий раз свожу вас в одно итальянское заведение на Вест-Сайде.

— Спасибо, Вик. С удовольствием.