Сара Парецки - Тупик

Еще интереснее оказались те контракты, которые «Полярная звезда» была вынуждена уступить Грэфалку. В официальных контрактах всюду было обозначено, что Грэфалк предложил более низкую цену, однако из записей Бум-Бума следовало, что на самом деле самую низкую цену предлагала «Полярная звезда». Одно из двух: или Филлипс внес в контракт неверные сведения, или счета не соответствовали действительности.

Пора было призвать этих шутников к ответу. Мне надоело, что они играют со мной в наперсток. Мне требовалась подлинная информация. Я сунула документы в сумку и отправилась в порт.

Был уже почти полдень, когда я свернула с 94-го шоссе на Сто тридцатую улицу. Дружелюбная секретарша в «Юдоре Грэйн» разговаривала по телефону и пропустила меня в офис без проблем, даже приветливо кивнула. Торговые агенты тоже висели на телефонах, но, судя по тому, что они затягивали галстуки, обеденный перерыв должен был вот-вот начаться. Перед дверью в кабинет Филлипса сидела грозная Луиза со своей пышной, насмерть залакированной прической. Она делала вид, что изучает какие-то бумаги, и одновременно разговаривала по телефону. Но меня не проведешь — я сразу поняла, что разговор не деловой, а частный. Слишком уж официально звучал голос Луизы.

Она взглянула на меня, но от трубки не оторвалась.

— Где Филлипс? — спросила я.

Луиза пробормотала что-то в телефонную трубку и спросила:

— Вам назначено?

Я усмехнулась:

— А что, разве его нет? Дома мне сказали, что Филлипс на работе.

— Он вышел по делам. Если хотите, я запишу вас на прием.

— Нет, спасибо. Я приду попозже.

Я обошла ее и заглянула в кабинет Филлипса. По-моему, с субботы здесь никто не был: ни портфеля, ни пиджака, ни окурков в пепельнице. Я не думала, что он скрывается в засаде у окна, выходящего на автостоянку, но все-таки подошла и заглянула за драпировки.

Возмущенная моим вторжением, Луиза хищной птицей кинулась следом за мной. Я ухмыльнулась:

— Извините, что прерываю ваш деловой разговор. Скажите мамочке, что это не повторится. Или это ваша сестричка?

Луиза вспыхнула и вернулась на рабочее место, а я, очень довольная собой, пошла своей дорогой.

Первым делом я наведалась в компанию Грэфалка, расположенную в центральной части порта. Секретарша сказала, что мистера Грэфалка на месте нет — он вообще приходит на работу не каждый день. Я подумала, не стоит ли потолковать с диспетчером Перси Мак-Келви, но решила, что лучше все-таки поговорить с самим владельцем.

Затем я зашла в маленький офис «Полярной звезды». Женщина, выполнявшая обязанности менеджера, изо всех сил пыталась сохранить хладнокровие, хотя ее донимали со всех сторон. При мне ей позвонили сначала из торонтской газеты «Сан», потом с канзасского радио. Все хотели знать подробности о взрыве «Люселлы».

— И так все утро, — пожаловалась она мне. — Хотела отключить телефон, но нужно поддерживать связь с адвокатами, да и остальные наши корабли продолжают рейсы. Мы не можем пренебрегать существующими контрактами.

— А я думала, что «Люселла» — ваш единственный корабль.

— Единственный большой, — объяснила она. — Но мы фрахтуем еще несколько судов. Мартин так устал от газетчиков, что отправился на причал сталелитейного завода «Плимут» смотреть, как разгружают уголь с «Гертруды Раттан». Это семисотфутовый корабль с саморазгружающим устройством. Мы фрахтуем его у «Трайэдж». Это большая судостроительная компания, нечто вроде «Фрухофа», выпускающего грузовые автомобили. Но сама она грузоперевозками практически не занимается — лишь сдает в лизинг свои корабли.

Я спросила, как доехать до пирса «Плимута», и менеджер охотно объяснила мне дорогу: еще десять миль по берегу в восточном направлении. Любезная молодая особа даже выписала мне пропуск, чтобы я без проблем попала на территорию завода.

Середина мая, но по-прежнему холодно. Уж не угрожает ли нам новый ледниковый период, подумала я. Главная напасть — не холодные зимы, а холодное лето. Такое ощущение, что даже летом снег не тает. Я застегнула жакет до самого горла и наглухо задвинула дверные стекла автомобиля.

Чем дальше я углублялась в промышленную зону, тем сумрачнее становилось вокруг. Мне казалось, что я возвращаюсь в пропахшие копотью кварталы южного Чикаго, где прошло мое детство. По улицам ходили женщины с маленькими детишками. Лица у женщин были усталые, покрытые морщинами. На углу я увидела бакалейную лавку, как две капли воды похожую на ту, где по дороге в школу я покупала черствые булочки — на пересечении Девяносто первой и Торговой. Я решила остановиться и немного перекусить. Не удивилась бы, если бы за прилавком вдруг оказался старый мистер Ковальский, но вместо него там стоял энергичный молодой мексиканец. Он взвесил мне яблоко и ловко завернул картонку черничного йогурта.

Кроме того, я получила от него подробнейшие инструкции, как доехать до ворот «Плимута». Мексиканец разглядывал меня с явным, но совершенно бескорыстным восхищением. Это изрядно улучшило мое настроение. Я не спеша поехала в нужном направлении, держась за руль правой рукой, а левой поднося ко рту йогурт.

Было всего два часа. На заводе как раз менялись смены, и у ворот было пусто. Толстый молодой охранник взглянул на пропуск, который мне выдали в «Полярной звезде», и спросил:

— Вы знаете, где стоит «Гертруда»?

Я отрицательно покачала головой.

— Поворачиваете налево, проезжаете сначала доменный цех, потом террикон. А оттуда уже видно корабль.

Так я и сделала. Долго ехала вдоль низкого, длинного здания, внутри которого бушевало пламя — двери были приоткрыты, чтобы рабочие не задохнулись от жара печей. А вот и террикон. Мелкая угольная пыль садилась на ветровое стекло. Вглядываясь в разбитую колею, я ехала, сопровождаемая плавильными печами, пока передо мной не замаячили очертания «Гертруды».

Вдоль берега возвышались огромные горы угля. «Гертруда» высыпала свой груз в одну из них. У швартовочных тумб возились люди в касках и рабочих комбинезонах. Я вылезла из автомобиля, подошла поближе и увидела, что грузчики подводят ленту авторазгрузчика к одной из самых маленьких угольных гор.

Бледсоу стоял на берегу, разговаривая с одним из рабочих. Но когда я подошла, разговор уже закончился, и они просто молча наблюдали за разгрузкой.

За три дня, прошедших с момента взрыва, Бледсоу здорово похудел. Это сразу бросалось в глаза — по-моему, он скинул фунтов десять, не меньше. Раньше плечи у него так и выпирали из-под пиджака, а теперь пиджак обвис, словно из Бледсоу выкачали всю энергию.

— Рада вас видеть, Мартин, — сказала я.

Он улыбнулся с неподдельным удовольствием.

— Вик! Как вы меня отыскали?