Сара Парецки - Тупик

В Чикаго я возвращалась не спеша, размышляя о словах миссис Грэфалк. «Деловые услуги» — это, несомненно, махинации с контрактами «Юдоры Грэйн». Что, если Филлипс делился нечестными прибылями с Грэфалком? Предположим, он выплачивал по счетам за определенный фрахт на девяносто тысяч долларов больше, чем зарегистрировано в компьютере, и половину отдавал Грэфалку. Но какой в этом смысл? Грэфалку принадлежит крупнейшая на озерах пароходная компания. К чему ему такие мелкие подачки? Нет, если в деле замешан Грэфалк, на карту должно быть поставлено нечто большее. Мне известно, что значительная часть флота Грэфалка состоит из старых судов. Это значит, что транспортные затраты у него выше, чем у Бледсоу. Скорее всего реальные выплаты по счетам соответствуют истинным расходам Грэфалка на фрахт. В этом случае получается, что Филлипс не просто клал себе в карман разницу, а буквально крал эти деньги у «Юдоры Грэйн». Его компания доплачивала Грэфалку энную сумму по каждому контракту. В результате Грэфалк держался на плаву в жестокой конкурентной борьбе, получал заказы и мог позволить себе содержать старые, неэффективные корабли.

Внезапно меня озарило. Я поняла все — или почти все. С самого первого дня, когда я вошла в диспетчерскую «Пароходной компании Грэфалка», истина была у меня прямо перед глазами, а я ее не видела. Я вспомнила, как отчаянно Мак-Келви пытался заключить сделку по телефону, как у него ничего не выходило. Потом неадекватная реакция Грэфалка на замечание Бледсоу во время обеда. Много раз за последние две недели мне говорили, что тысячефутовые корабли гораздо дешевле в эксплуатации, чем устаревшие суда. Я даже догадалась о том, где убили Клейтона Филлипса и как его труп попал в трюм «Гертруды Раттан».

Сзади загудел огромный семидесятитонный трейлер. Я чуть не подскочила на сиденье, сообразив, что едва тащусь во втором ряду скоростной автомагистрали Кеннеди. Нет нужды устраивать покушение на мою жизнь — я чуть было не угробила себя без посторонней помощи. Нажав на акселератор, я быстро помчалась в сторону центра. Придется снова поговорить с людьми из страховой компании.

Было уже три часа, а я еще не обедала. Оставив автомобиль в подземном гараже Гранд-парка, я отправилась в маленький гриль-бар, расположенный рядом с «Аяксом». Заказала сандвич с индейкой, тарелку жареного картофеля и кока-колу. Это мой любимый напиток, но я редко позволяю себе его пить — страшусь лишних калорий.

Перейдя Адамс, я вошла в здание «Аякса», напевая «Хорошо мне жить с кока-колой». Охраннику я сказала, что мне нужно в Отдел особых рисков, к Роджеру Ферранту. После небольшой заминки — охранник не сразу нашел номер телефона — меня связали с Феррантом, и он сообщил, что ждет меня с нетерпением.

Прицепив на лацкан временный пропуск, я поднялась на лифте на пятьдесят третий этаж. Феррант вышел из своего отделанного под орех кабинета, чтобы встретить меня лично. Он поспешно привел в порядок растрепавшиеся волосы и поправил галстук.

— Надеюсь, у вас есть новости? — нетерпеливо спросил он.

— Не уверена. Но зато есть новые вопросы, до которых я не додумалась вчера.

Лицо Ферранта потускнело, но он оптимистично заметил:

— Что ж, чудес не бывает. И почему вы должны преуспеть там, где провалились ФБР, береговая охрана и армейские следователи?

Он галантно пропустил меня вперед, и мы вошли в кабинет, еще более захламленный, чём накануне.

— Я пробуду в городе до понедельника, пока не закончится первичное следствие. Потом возвращаюсь в Лондон. Думаете, до того времени вам удастся до чего-нибудь докопаться?

Он говорил шутя, но я ответила вполне серьезно:

— Ответ будет мне известен через двадцать четыре часа. Но не думаю, что результат вас порадует.

Увидев выражение моего лица, Феррант тоже посерьезнел. Не знаю, поверил он мне или нет, но заметил, что готов оказать мне любую помощь.

— Хогард сказал вчера, что вы лучше всех в мире разбираетесь в проблемах фрахтовых перевозок по Великим озерам. Я хочу знать, как повлияет на перевозки взрыв шлюза «По»?

— Что именно вас интересует?

— Насколько я понимаю, теперь грузопоток значительно сократится. Или корабли все-таки смогут проходить через канал?

— Ну, навигация полностью не прекратится. Шлюзы «Макар-тур» и «Дэвис» закрыты всего на несколько дней — их должны очистить от обломков и проверить, а до тех пор пользуются шлюзом «Сабин» — он находится в канадских водах. Конечно, проход большим кораблям с верхних озер закрыт на год, точнее, пока не восстановят шлюз «По». Он был единственным, через который могли проходить тысячефутовые суда.

— И насколько это серьезно? Каковы будут финансовые последствия этого?

Феррант откинул со лба прядь волос и снова распустил галстук.

— Большинство грузоперевозок осуществляется между Далатом, Тандер-Беем и портами в низовье. Шестьдесят процентов зерна поступает в Северную Америку из этих двух портов на грузовых кораблях. Как вы понимаете, это чертовски много, если представить себе, сколько всего выращивается в Манитобе и на Среднем Западе. Должно быть, порядка восемнадцати миллиардов бушелей. Да прибавьте сюда еще полезные ископаемые из Далата. — Феррант задумчиво поджал губы. — Шлюзы в Солт-Сент-Мари ежегодно пропускают больше грузов, чем Панамский и Суэцкий каналы, вместе взятые, притом что открыты они всего девять месяцев. Сами понимаете, какие капиталы здесь задействованы.

— Если я правильно поняла, грузы по-прежнему будут проходить через канал, но теперь преимущество будет у малотоннажных кораблей, правильно? — не отставала я.

Феррант улыбнулся.

— Да, пока не заработает шлюз «По». Уже сейчас на рынке зерна и во фрахтовом бизнесе на Великих озерах царит страшный переполох. Но через несколько недель все успокоятся — когда поймут, что движение не нарушится.

— Значит, пострадают только те пароходства, которые поспешили перейти на тысячефутовые корабли, верно?

— Да, но таких компаний раз-два и обчелся. Зато на средние и малые корабли, длиной менее семисот сорока футов, спрос возрос необычайно. Крупные зерновые концерны вроде «Юдоры Грэйн» вовсю кинулись фрахтовать корабли. У компании Грэфалка сейчас горячее время. Правда, Грэфалк, в отличие от своих менее щепетильных коллег, не пользуется конъюнктурой, чтобы вздуть цены.

— Скажите, насколько прибыльна компания Грэфалка в целом?

Феррант удивился:

— Это самое большое пароходство на всех озерах.

Я улыбнулась:

— Знаю. Мне говорили об этом уже много раз. Меня интересует другое — приносит оно прибыль или нет. Ведь весь флот Грэфалка состоит из маленьких судов, эксплуатация которых обходится очень дорого.