Джоди Здрок - Спектакль

– Аккуратнее там.

– Хорошо, – сказала Натали.

– Почему она так сказала? – спросила Симона на выходе из квартиры.

Натали вздохнула.

– Из-за вчерашнего.

Через несколько минут, когда они уселись в тени около внутреннего края крыши, Натали рассказала Симоне обо всем, что произошло.

– Думаешь, он за тобой придет?

Натали обхватила колени.

– Кто знает? Я пока не хочу выходить из этого здания, это я тебе точно могу сказать. А прошлой ночью я спала, подперев дверную ручку стулом, – проговорив только эти слова, она уже поняла, что это не рабочий долгосрочный план. Но на сегодня он сгодится.

– Сначала склянка, потом его интересный комментарий насчет твоей крови. Интересно, то ли это самое, что им движет, такая зацикленность на крови.

– Он псих, – сказала Натали и дотронулась до царапины на щеке. – Вот что им движет.

– Знаю, но, может, есть связь между его деяниями и экспериментами Энара. – Симона прижалась спиной к кирпичам и подтянула стопы к себе в тень.

– Я хотела бы задать ему еще десяток вопросов. Не то чтобы он ответил бы, но… – Натали не окончила предложение. – Я так устала.

Она положила голову Симоне на плечо. Они так сидели молча, пока муравей не заполз на ногу Натали. Она встала и стряхнула его.

– От солнца больше не спрятаться. Пойдем вниз?

Когда они вошли в квартиру, мама была не одна.

На диване сидел Кристоф и гладил Стэнли; он поприветствовал ее легкой улыбкой.

– Если это не слишком тебя затруднит, – начал он, – я хотел бы попросить тебя пойти со мной в морг, пожалуйста. Там новая жертва.

Натали вонзила ногти в ладони.

– Уже новая.

«Это могла быть и я».

Представив Кристофа и Симону друг другу, она прошла к папиному креслу, где мама сидела, водя рукой по шрамам. Натали встала рядом, положив руку на кожаную спинку.

Кристоф склонился вперед.

– Я знаю, что прошу о многом, учитывая все случившееся, но мы были бы весьма благодарны. И, мадам Боден, заверяю вас, что она будет под защитой все время.

Натали посмотрела на маму, которая закрыла глаза и кивнула.

– Конечно. Я сделаю все возможное, – сказала Натали, вжимая костяшки пальцев в кожаную обивку.

– Я пошла бы с тобой, – сказала Симона, – но моя мама уходит скоро на рынок, а мне надо присматривать за Селестой.

Мама подняла руку и покачала головой.

– Я присмотрю за ней, Симона.

– Правда? Спасибо, мадам Боден.

С того судьбоносного дня в музее восковых фигур они не ходили никуда вдвоем, и не было больше ни дня, чтобы Натали настолько хотела видеть Симону рядом с собой, как сегодня.

Вскоре они прибыли в морг. Очередь была длинная, и Кристоф провел их внутрь через выход. Коллега увел его, но прежде Кристоф пообещал с ними встретиться в Café Maxime после всего.

Во рту у Натали пересохло.

– В прошлый раз я делала это…

Это было для Агнес. Она не договорила. Симона сама поняла; произносить не было нужды.

– Хочешь пойти домой?

Натали покачала головой. «Я обещала Агнес».

Симона взяла Натали под руку, и они направились к толпе. Еще не видя трупы, они поняли, как всегда, по скоплению людей, где именно лежит жертва. Они подождали просвета и скользнули вперед, как только несколько человек отступило.

У убитой были оливковая кожа и спутанные волнистые волосы, которые змеились по плите. Лицо было изрезано так сильно, что черты невозможно было различить, а поперек живота зияла глубокая неровная рана. Натали притянула Симону ближе.

«Что он имел в виду, когда сказал, что Агнес просила ее убить?»

Она покачала головой. Она снова вовлекалась в его игры.

– Каждая следующая хуже предыдущей, – прошептала Симона.

Бисеринки пота появились на шее и лбу Натали.

– Я его видела вчера, Симона. Это неважно, что я мало что помню. Это случилось. Вчера .

Симона взяла ее за руку.

– Ты не обязана это делать, Натали.

– Почему я не помню? Может, это хуже того, что делаю, или того, что я тебе рассказывала, – Натали сделала шаг назад от витрины. – Я собираюсь посмотреть глазами того, кто видел меня, человека, который убил Агнес, преследовал меня, угрожал мне ножом, убил полицейского Себастьена.

– Pardonnez-moi, – мягко сказал молодой женский голос позади, – но, может, вы дадите другим посмотреть, если сами уже не хотите?

– Мы хотим? – произнесла Симона, затем повернулась к Натали. – Кристоф поймет. Все поймут.

Натали глядела на шестую несчастную, на то, что было ее лицом, животом.

– Ты была права все это время. Этот дар мне дан неспроста, – прежде чем успела замешкаться, как перед прыжком в холодную воду, она потянулась к стеклу.

Жертва была уже мертва.

Рот ее был открыт в крике, кровь струилась изо рта, один глаз открыт, другой закрыт. Она была окровавленной, разломанной куклой.

Темный художник в алых от крови перчатках гладил жертву по щеке. Один-единственный, яростный порез шел от ее уха до горла.

– Слишком поздно, – сказал он.

Чернота спустилась, будто на птичью клетку накинули покрывало.

Но Натали не обнаружила себя снова в смотровой комнате рядом с Симоной. Вместо этого видение продолжилось.

Все было белым, во всех направлениях.

Туман.

Темный художник открыл заднюю дверь крытой повозки и вытащил тело девушки. Натали чувствовала вес, это было тяжелее, чем что-либо поднимаемое ею ранее.

Он протащил труп несколько шагов и положил на землю.

Река.

Темный художник опустился на колени, поцеловал мертвую девушку в лоб и аккуратно столкнул в воду, будто отец, крестящий ребенка.

Он уложил ее лицом вверх, сцепил руки и сильным толчком отправил плыть по Сене.

Как только поднялся, снял перчатки.

– Да хватит уже.

И он стал задыхаться.

Пальцы его взлетели к горлу: веревка, она затягивалась. Он ловил ртом воздух, тянул веревку. Ее ослабили немного, потом полностью.

Он повернулся и успел увидеть, как кованая железка летит ему в голову.

Снова чернота.

Натали все еще не вернулась в морг.

Она лежала под углом и видела перед собой огромную стеклянную витрину, плотную толпу за ней, Симону среди нее.

И саму Натали, рядом с Симоной.

В демонстрационной комнате морга.

Натали вынырнула из видения резко, рывком, с трясущимися руками. Глаза ее застыли на витрине.

Симона обняла ее крепко.

– Ты со мной. Ты в безопасности.

– Mon Dieu… – Натали пыталась остановить дрожь. Симона притянула ее еще ближе и жестом отогнала кого-то.

– Что случилось?

Слова было сложно складывать; она закашлялась на первой попытке заговорить. Когда смогла, то зашептала Симоне так тихо, что той пришлось склониться.

– Симона… Темный художник…

Натали высвободилась из объятия Симоны, стремясь вдохнуть поглубже, и показала на труп в стороне во втором ряду.