Джоди Здрок - Спектакль

– Погоди, – сказала Симона, взяв его за запястье, – одной хватит. Вдруг она заметит? И так, можно сказать, плохо, что мы взяли две банки.

– Из сотен. – Луи выложил окровавленные перчатки обратно и оставил в кармане лишь одну пару. Натали задумалась о том, чья кровь была на ней: Одетт, Мирабель, Лизетт, безымянной жертвы? Она надеялась, что не Агнес.

Натали отвернулась, и ее взгляд упал на туалетный столик. Она заметила кое-что среди флакончиков и теперь рассматривала это.

Она положила руку на шею и с трудом сглотнула, на языке был кисловатый привкус. Осознание пришло в один момент и всего сразу: этого безумия, этого ужаса, этой реальности.

– Заканчивайте тут. А я постою у двери в гостиной, – сказала Натали, пятясь.

Симона шагнула к ней.

– Как хочешь.

Натали отошла на шаг и врезалась в комод. Пытаясь удержаться на ногах, она снова посмотрела на туалетный столик, настолько ошеломленная, что не могла вымолвить ни слова. Трясущейся рукой она взяла позолоченный шприц, выложенный эмалью.

– А это… то, чем она вытягивала кровь?

Она положила его обратно и отвернулась, не желая услышать ответ. Она знала, что это так. Они все знали.

– Не знаю, почему я не потребовала, чтобы ты открыл дверь, и не убежала сразу, как только мы увидели банки. – Она с трудом выговаривала слова дрожащими губами. – Это безумие. Ты сумасшедший, раз привел нас сюда, Луи. Боже мой, кровь моей прекрасной подруги в банке! Перчатки, в которых был псих, когда убивал ее! Я хочу уйти.

И Симона, и Луи осторожно к ней приблизились, но на этот раз она не отступила, а разрешила себя обнять, пока всхлипывала на пороге спальни мадам Резни.

Прошло мгновение, и они отодвинулись. Луи, который стоял лицом к окну гостиной, напрягся.

– О нет.

Натали не была уверена, произнес ли он «она тут» или она догадалась инстинктивно.

Они побежали к двери, и Луи вытащил из кармана ключ, роняя перчатки. Он остановился, чтобы их поднять.

В подъезде заскрипели ступени.

– Окно спальни! – зашипел он.

Они бросились прочь из гостиной. Симона открыла задвижку и распахнула окно. Она вышла на балкон, за ней – Натали.

Дверь в квартиру открылась, затем последовал скрип половиц. Луи замер, его ошеломленное лицо выражало то, что не могли сделать слова.

Времени не было.

– Ганьон, – прошептал Луи, облизывая губы. Он бросил им окровавленные перчатки и положил руку на оконную задвижку. – Я догоню.

И он закрыл окно.

Натали и Симона стояли по обе стороны от окна, прижавшись спинами к каменной стене.

– Мадам Клампер! – Голос Луи становился выше, как в музыкальных гаммах. – Месье Жене сказал мне, что у вас проблема с… оконной задвижкой.

Натали отодвинулась от окна, боясь, что под определенным углом ее можно увидеть. Она смотрела на Симону, напряженную и неподвижную.

– Вовсе нет. Вы работаете в книжной лавке. Откуда вам известно имя моего домовладельца? – Ее приглушенный голос, подозрительный, но контролируемый, приближался с каждым словом.

– У нас один и тот же домовладелец, – сказал Луи. Натали представила, как он сопровождает свои слова очаровательной улыбкой. – Время от времени я выполняю его мелкие поручения.

Молчание, та его разновидность, которая отсылает воображение в десятки направлений в течение двух мгновений.

– Вы, наверное, перепутали квартиры, – сказала мадам Резня.

Был ли это страх или память, что заставило Натали подумать: этот голос она слышала раньше.

Луи захихикал.

– Должен сказать, он был нетрезв, когда давал мне ключ, – его голос удалялся.

Ответ мадам Резни был сильно приглушенным, и его было не разобрать. Луи ответил, но и этого не было слышно.

Натали похлопала по стене здания, чтобы привлечь внимание Симоны.

– Пойдем, – сказала она одними губами.

– Я не могу его оставить, – прошептала Симона. Она посмотрела на Натали, а потом обратно в сторону окна, будто Луи мог выйти и присоединиться к ним на балкончике. Ее руки были сжаты в кулаки.

Разговор внутри продолжался: отдаленный, неразличимый, в обычном тоне. Никаких криков или воплей, ничего, свидетельствующего о пререканиях. Почему он до сих пор там?

Натали проговорила уверенным шепотом:

– Мы идем к Кристофу, а затем я пойду в собор Парижской Богоматери. Моя мать, возможно, еще там. А ты подождешь Луи в морге.

Симона прижалась плечами к стене.

– Я чувствую себя кошкой, которую загнали на дерево, – тихо сказала она, потягивая себя за рукава. – Он там, с этой сумасшедшей. Я не знаю, что делать.

– Доверься ему и мне. Нам нужно идти, – сказала Натали, изо всех сил сохраняя голос спокойным. – Сейчас.

Симона поймала взгляд Натали и кивнула.

Они перелезли через ограду балкончика и спрыгнули на тот, что опоясывал здание этажом ниже. Пробежали по нему до ветки дерева, схватившись за нее для баланса, когда скатывались по навесу. Натали была намного выше ростом, так что первой спрыгнула на тротуар и помогла Симоне мягко приземлиться.

– Готова? – Натали ободряюще сжала руку Симоны.

– Готова.

Они бросились бежать так быстро, как только могли.

Кристоф выслушал их историю со своей привычной смесью проницательности и беспокойства, затем спешно отвел девушек в ближайшее отделение полиции. Если отбросить хитрые методы получения ключа Луи, то полиция оценила доказательства. Натали и Симону допросили отдельно, затем поблагодарили и отпустили. Луи был в комнате ожидания.

– Ганьон отправил меня прямо сюда, – сказал он, поднимаясь. Симона чуть не прыгнула в его объятия.

– Я так переживала! – сказала Симона, зарываясь лицом в его плечо. – И готова была стоять на том балконе, пока не уверюсь, что ты в безопасности.

Луи взял ее руки в свои и поцеловал их.

– Все в порядке. Я с ней вежливо побеседовал, пошел наверх, притворившись, что проверяю другую квартиру, и через несколько минут ушел.

Симона снова обняла его.

– Луи Карр, пройдемте к инспектору.

– Я тебя подожду, – сказала Симона, усаживаясь на скамейку.

– Спасибо, Луи, – сказала Натали. – Поверить не могу, что благодарю за это дикое приключение, но все же.

– Детективное агентство Луи Карра к вашим услугам. – Он подмигнул и последовал за офицером в дверь.

Натали повернулась к Симоне, успевшей уже успокоиться.

– Я собираюсь в собор Парижской Богоматери. Спасибо и тебе за то, что ты – настоящая подруга.

Симона послала ей воздушный поцелуй и ухмыльнулась, и Натали ушла.

Собор был в пяти минутах пути, а быстрый шаг Натали привел ее ко входу еще быстрее. Она зашла внутрь через центральную дверь, портал Страшного суда.

Свет лился сквозь витражные окна на деревянные скамьи и колоссальные каменные колонны. Южное окно-роза, через которое пока еще проникали последние лучи вечернего солнца, переливалось всеми цветами радуги. Священника, совершающего богослужение, не было, как не было и толпы прихожан с молитвенниками. Служба уже закончилась. Мама ушла.