Джоди Здрок - Спектакль

Натали была одновременно и рассержена, и впечатлена тем, как он продумал эту схему. Он был намного умнее, чем ей казалось. Она сочла его поэтом с интересом к оккультизму. Под всей этой броскостью скрывался острый, наблюдательный ум.

Она повернулась к Симоне, но та не слушала. Она не отрываясь смотрела на банки.

– Вот оно, доказательство ее причастности. Смотрите, смотрите на банки. Девушка номер два. Девушка номер три. Девушки номер один не хватает, но все остальные соответствуют. Все датированы этим летом. Что еще это может быть?

Кровь Агнес там, в банке, как научный эксперимент или экспонат музея естественной истории.

Палец Натали дрожал, когда она прикоснулась к банке с ярлыком «Девушка номер пять».

– Агнес была Агнес, а не девушкой номер пять.

– Мне жаль, – сказала Симона, гладя Натали по спине. – Сочувствую, что тебе пришлось это увидеть и вспомнить.

Несколько минут они продолжали поиски молча. Натали присоединилась к Луи у книжной полки, и он показал на научные книги, которые ей приносил. Но Натали его не слушала, а искала Овидия.

– Что если она работает с тем, кто прислал письмо? Или сама его отправила?

– Зачем же? – спросила Симона. – Она могла просто исчезнуть, и никто никогда не узнал бы, что она собирала кровь вместе с Темным художником.

– Никто и не знает. – Луи вытянул книгу и пролистал, – пока.

Книги в основном были научными, несколько философских, пара романов, «Энеида» Вергилия, том работ Цицерона, и больше никаких древнеримских книг.

Глаза Натали метались по комнате. Она подошла к деревянному бюро и открыла его изогнутую крышку. Слева стояла carte de visite [25] Популярный в конце XIX века формат альбуминовых фотографий размером с визитную карточку. в рамке, маленькая фотография с потрепанным уголком. Красивая молодая женщина с темными волосами сидела на стуле; стройный мужчина постарше, похожий на нее, стоял позади. Зои и ее отец, наверное, или дядя. Натали взяла ее, чтобы показать Луи.

– Это она?

Он подошел сзади и посмотрел на снимок.

– Лицо у нее сейчас худее, и волосы она носит собранными, но да, это она.

Симона подошла посмотреть.

– Красивая, – сказала она, проводя пальцем по силуэту. – Интересно, ее папа, или кто там с ней, предупреждал ее не водиться с убийцами?

– Думал ли он, что она вырастет и станет собирать бутылки с кровью? – Натали покачала головой, возвращая carte de visite на место, с чувствами, мечущимися от неверия до отвращения. Она не могла примирить этот образ Зои с мрачными особенностями квартиры. Девушка на фото могла быть ее одноклассницей, подружкой ее и Агнес. Вместо этого она была непостижимой, явно ненормальной женщиной, предпочитавшей фигуркам из лиможского фарфора бутылки с кровью убитых.

Натали обыскивала бюро. Конверты, чеки, обрывки бумаги, финансовые документы, два блокнота – все в аккуратных стопочках – занимали все место. Она стала пролистывать блокнот, когда Луи подошел к одной из уставленных банками полок.

– Итак, мы знаем, что она была сообщницей, – сказал он и снял с полки бутылочку с надписью «моя +1, с опиумной настойкой» и сунул в карман невзначай, будто вломиться в чужую квартиру и взять с полки сосуд с кровью было абсолютно нормальным делом. – И мы знаем, что она каким-то образом экспериментирует с кровью. Но не знаем, как и почему.

Во внешнем коридоре послышались шаги. Натали затаила дыхание.

– Это не она, – махнул рукой Луи. – Она не вернется еще несколько часов, так как на спиритическом сеансе.

Симона сузила глаза.

– А ты откуда знаешь?

– Потому что сегодня и правда есть сеанс – один мой знакомый его организует, и я договорился, чтобы он использовал заднюю комнату The Quill. Я видел несколько дней назад список гостей и ее в нем. – Он побарабанил пальцами. – Она вернется позже.

Натали выдохнула и вернулась к блокнотам. В первом, кажется, были банковские дела: суммы в долларах и расчеты. Во втором, с поблекшими чернилами и пожелтевшими страницами, – символы, которых она никогда раньше не видела, и подробные записи. Почерк менялся: то вытянутый, летящий, то четкий, сжатый – должно быть, писали два человека.

– Кто эта женщина?

– Мадам Резня, – ответила Симона не сразу. – Я буду так ее называть. Забудь Клампер.

– Отлично, – сказала Натали, жалея, что не сама до этого додумалась.

Они направились к спальне, когда Натали заметила столик, накрытый кружевом и красным шелком, около обеденного стола. В центре его, окруженная тремя длинными незажженными свечами, стояла статуэтка римского центуриона с копьем в одной руке и распятием – в другой. На краю столика лежал молитвенник.

Молитвы. Мама сейчас была на всенощной, молясь за папу и, может, за Натали тоже.

Она открыла книжечку, которая напомнила ей мамину, и из нее выпала красно-золотая карточка с молитвой. На одной стороне был изображен римский солдат с пикой и надписью «Святой Лонгин». Этого святого она не узнавала. Натали перевернула карточку и прочитала на другой стороне молитву:

О благословенный святой Лонгин,

Ты, пронзивший копьем распятого Христа,

Ты, чью слепоту исцелила Его Божественная кровь,

Защити нас.

Облегчи наши страдания, укрепи нашу веру.

Удержи нас на тропе истины,

Дабы мы не сверзлись в темноту.

Заступничеством Твоим и Божьей милостью,

Отец всемогущий,

аминь.

Натали испытала отвращение, когда представила, как молится мадам Резня, и надеялась, что ни один святой не услышал ее молитв вовсе. Она начала сминать карточку с молитвой, но передумала.

Коробок спичек лежал у одной из высоких свечей. Она зажгла одну и поднесла к ней карточку, глядя, как та распадается, когда она бросила последний кусочек в огонь. Натали прошептала короткое извинение перед святым, надеясь на его понимание.

– Что-то горит? – Голова Симоны показалась из-за угла. Натали начала объяснять, но тут Луи объявил из спальни:

– Дамы, вы не поверите, что я нашел.

Натали и Симона поспешили к нему и увидели его склонившимся над выдвинутым ящиком. Спальня была самая обычная: картины уличных художников на стенах, латунная лампа, стеганое покрывало, туалетный столик с флакончиками духов.

Луи достал что-то из ящика и поднял.

Пара белых перчаток, покрытая узнаваемыми коричневыми пятнами: высохшей крови.

Симона пискнула и хлопнула себя рукой по рту. Натали одеревенела.

– Посмотрите-ка, – сказал он, прислоняясь к ореховому бюро. Когда они присоединились, он указал еще на пять пар перчаток.

– Трофей с каждого убийства, – заключила Натали, желудок ее делал сальто с каждым словом.

– Отнесем это в полицию, – сказал Луи и стал совать их в карманы.