Ли Чайлд - Джек Ричер, или 61 час

– Ричер, – сказала Сьюзен.

Он не ответил.

– Ричер? Ты в порядке?

Он молчал.

– Говори со мной. Или повесь трубку.

– Ты когда-нибудь испытывала голод? – спросил он.

– Голод? Конечно. Иногда.

– Однажды я голодал шесть месяцев подряд. В Заливе. «Щит пустыни» и «Буря в пустыне». Когда нам приказали вышвырнуть Саддама из Кувейта. Мы прибыли туда в самом начале. И оставались до самого конца. И все время голодали. Есть было нечего. Моему отряду, я хотел сказать. И некоторым другим людям тылового эшелона десанта. Мы тогда считали, что это нормально, обычные трудности. При таких больших операциях кто-то должен что-то перепутать. Снабжение всегда проблема. Пусть уж лучше все будет нормально у тех парней, которые сражаются. Поэтому никто не жаловался. Но было совсем невесело. Я сильно похудел. Это было скверно. Когда мы вернулись домой, я жрал, как свинья, и вскоре обо всем забыл.

– А потом?

– Несколько лет спустя мы ехали в русском поезде. Нас кормили американскими пайками. Мне было скучно. Когда мы вернулись, я решил выяснить, что произошло. Ну, нечто вроде хобби. Одно потянуло за собой другое, ниточка довела меня до самого конца. Выяснилось, что один тип из отдела логистики продавал нашу еду в течение десяти лет. Ну, ты понимаешь, немного здесь, немного там – по всему миру. Африка, Россия, Индия, Китай – тем, кто мог платить. Он соблюдал осторожность, и никто ничего не замечал, запасы были огромными. Но в Заливе возникли проблемы. Он отправлял нам продовольствие на бумаге, но мы, в пустыне, голодали.

– Генерал?

– Он недавно получил повышение. Б о льшую часть времени был полковником. Не самый умный парень, но он проявлял разумную осторожность и хорошо скрывал свои следы. Но я не мог так это оставить. Все свелось к одному: он или я. Дело было личным. Мои люди из-за него голодали. Я проверил все его банковские счета. Ты знаешь, на что он тратил деньги?

– И на что же?

– А он их почти не тратил. Откладывал. На пенсию. Однако он купил «Шевроле Корветт» [36] Двухдверная двухместная спортивная модель. 1980 года. Он считал его классическим. Такие покупают коллекционеры. Однако «Корветт» 1980 года худший из всех «Корветтов». Настоящий кусок дерьма. Мощность двигателя составляла сто восемьдесят лошадиных сил. Я бегал быстрее. И в голове у меня что-то щелкнуло. Одно дело голодать из-за выдающегося преступника, который придумал замечательную аферу. Но голодать из-за полнейшего идиота – совсем другое. Полнейшего, безмозглого, лишенного вкуса, убогого, жалкого маленького идиота.

– И ты его арестовал?

– Я подготовил дело так, словно речь шла об Этель Розенберг [37] Юлиус Розенберг и его жена Этель – американские коммунисты, обвиненные в шпионаже в пользу Советского Союза. . Я сходил с ума. Все перепроверил по многу раз с начала и до конца. Я мог бы выступить с этим делом в Верховном суде. Я его арестовал. Я сказал ему, что расстроен. Он был в парадной форме. Надел все ордена и медали. Он рассмеялся мне в лицо. Я подумал: «Ты купил «Корветт» 1980 года, а не меня, ублюдок. И кто лучше?» Потом я его ударил. Я ударил его в живот, а когда он сложился, принялся колотить головой о свой письменный стол.

– И что случилось?

– Я проломил ему череп. Он провалялся в коме шесть месяцев. И с тех пор так и не пришел в себя. Ты не ошиблась. Меня сняли с должности. 110-й был для меня закрыт. Только тщательная подготовка дела меня спасла. Они не хотели, чтобы его материалы попали в газеты. В противном случае меня бы надолго посадили. И я ушел.

– Куда?

– Я не помню. Мне было очень стыдно. Я совершил плохой поступок. И испортил лучшую команду, которую мне когда-либо удавалось собрать.

Она не ответила.

– Я часто потом думал об этом, – продолжал Ричер. – Ну, ты понимаешь: зачем я так поступил? И не нашел ответа. До сих пор не могу.

– Ты сделал это ради своих парней.

– Может быть.

– Ты пытался исправить мир.

– Думаю, нет. Я не хочу исправить мир. Может быть, мне бы следовало, но я не хочу.

Она не ответила.

– Мне просто не нравятся люди, которые делают мир неправильным. Так лучше?

– Пожалуй. А что было дальше?

– На самом деле ничего. В этом и состоит история. Тебе следует заказать новый стол. В старом нет чести.

– Я хотела спросить, что произошло сегодня?

Ричер не ответил.

– Расскажи мне, – попросила Сьюзен. – Я знаю, что-то случилось.

– Откуда?

– Потому что ты мне позвонил.

– Я много раз тебе звонил.

– Когда тебе что-то было нужно. Значит, тебе что-то нужно сейчас.

– Я в порядке.

– Твой голос.

– Я проигрываю: ноль – два.

– Как?

– Двое погибших в бою.

– Кто?

– Полицейский и пожилая женщина.

– Ноль – два… это не игра.

– Ты прекрасно знаешь, что игра.

– Но это люди.

– Я знаю. На одного из них я смотрю прямо сейчас. И есть только один способ не приставить пистолет к своей голове – сделать вид, что это игра.

– У тебя есть пистолет?

– Лежит в кармане. Старый добрый револьвер калибра 0.38.

– Оставь его в кармане, ладно?

Ричер не ответил.

– Не прикасайся к нему, хорошо?

– Назови причину.

– Калибр 0.38 не всегда дает нужный результат. Да ты и сам знаешь. Мы все видели, как это бывает. Ты можешь окончить свои дни, как тот генерал.

– Я тщательно прицелюсь. По центру. Я не промахнусь.

– Не делай этого, Ричер.

– Расслабься. Я не собираюсь пускать себе пулю в лоб. Не мой стиль. Буду просто сидеть и ждать, когда моя голова взорвется сама.

– Я сожалею.

– Тут нет твоей вины.

– Просто мне не нравится думать об этом как об игре.

– Ты знаешь, что это игра. Должно быть. Только так ситуация станет терпимой.

– Ладно, на какой мы стадии? Последняя четверть?

– Дополнительное время.

– Тогда расскажи все, шаг за шагом. Введи меня в игру. Как если бы мы вместе работали.

– Я бы хотел.

– Но это так. Что у нас есть?

Он не ответил.

– Ричер, что у нас есть?

Джек сделал вдох и начал ей рассказывать, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, вернувшись к тому стенографическому стилю, который помнил еще с тех времен, когда говорил с людьми, понимавшими то, что понимал он, видевшими то, что видел он, и сразу схватывавшими то, что не требовало разъяснений. Он рассказал ей про автобус и метамфетамин, судебный процесс и тюрьму, полицейский департамент и кризисный план, про адвоката и защиту свидетеля, про бунт и Платона, про подземное хранилище, Петерсона и Джанет Солтер.

– Положи руку в карман, – такими были ее первые слова, когда он закончил.

– Зачем? – спросил Ричер.

– Вытащи пистолет.

– Теперь все в порядке.

– И более того. Это необходимо. Плохой парень тебя видел. Пока ты находился вдвоем с Солтер в доме. У него было пять часов.