Александра Стрельникова - Жизнь - жестянка [СИ]

Антон не знал, откуда в истории Коршуна ноги растут, и почему Борзунов взъелся на собственного сына, но точно был уверен — долго парню не протянуть.

— Ты понимаешь, — шептал он мне в кустах моего сада. — Я ведь что? Меня только сторожить и кормить его приставили. В допросах я не участвовал. Только видел потом, когда с очередной порцайкой жратвы приходил, во что они его каждый раз превращали. Пальцы переломали, ногти повыдрали. Как-то отделали так, что потом даже докторишку какого-то привозили. Чинить, значит. С завязанными глазами привезли и так же увезли. Потом вроде бить Серегу перестали. Вообще отстали от парня. Сказали мне — будет сидеть, пока не сдохнет. А он очень здорово за все предыдущее время ослабел. А тут ты вернулась. Когда вы с ребятами ко мне с выпивкой завалились, знаешь как мне хреново было? Сидим, пьем, они мне рассказывают, какой Коршун парень отличный, а я-то знаю, что он прямо под нами в подвале сидит. Шефу, ясен пень, про ваш приход говорить не стал. Он бы мне реально башку оторвал за то, что я вас пустил. Но тут ты сама ему на глаза попалась. Как он сегодня орал! «Почему не доложил, что Ксения домой вернулась?» «Сам должен понимать, дегенерат, что теперь его в соседнем с ней доме держать опасно. У нее и ключ может быть. Этот мудак внизу ведь к ней дышал неровно». Я что-то мямлить стал, оправдываться, как мог. А он как подскочит, как мне в глаз даст…

Эту сцену я видела, так что подробности не интересны. Да и вообще Антона мне теперь как-то не больно-то жалко. Что ж за сволочная натура все-таки у людей? Вот сейчас вроде доброе дело делает. А на поверку? Почему только сейчас? Потому что в рыло получил и сильно обидно стало? Почему, когда видел, что с Коршуном творят, просто не отпустил его?.. Обрываю себя: ну это вряд ли… Это ж себе самому смертный приговор подписать… Ну ладно! Стукнул бы в полицию как-нибудь анонимно, по-тихому! Так ведь нет, молчал.

Возвращаюсь к злобе сего дня.

— А потом вы все куда пошли?

Смотрит удивленно. Пожимаю плечами.

— Я за вами в бинокль наблюдала. Очень уж мне Борзунов при нашей встрече странным показался. И говорил как-то странно и приехал не в своей машине с правительственными номерами, а на каком-то джипе непонятном.

Качает головой.

— Умный он все-таки мужик. И тебя, видно, хорошо знает. Я бы и не подумал. А он как увидел, что ты вернулась, сразу смекнул — будут проблемы.

— Ну поцелуй его за то, что он такой классный.

Антон сплевывает и смеется.

— Можно не буду?

— Можно. Так куда пошли? К Коршуну?

— Ага. Тогда-то я и услышал, что Борзунов приказывает подготовить все для того, чтобы перевезти парня в другое место.

— А еще что подслушал?

— Спрашивал он его про какие-то бумажки. Мол, не надумал отдать? А тот: «Иди на х.!» Ну один из парней Сереге по зубам. Борзунов прикрикнул, и они ушли от него. Потом еще какое-то время совещались. Решали как быть, куда его девать. Борзунов говорил, что тянуть нельзя — завтра все и надо сделать. Я должен проследить за тем, что ты из дома убралась, и тут же позвонить — мол, можно начинать.

— Значит, он позвонит…

Это уже Стрельников, который, нахмурясь вновь и вновь прокручивает ситуацию. Я киваю.

— Он позвонит, как мы договорились, в 10 часов утра. Они приедут, чтобы Коршуна забрать, а мы проследим куда.

Кондратьев не согласен.

— Нельзя им давать довезти его до места. Там сложнее будет. И потом — риск. Может они его надумают довезти до ближайшего лесочка и в расход пустить.

Мне становится страшно. Видно, все мои чувства слишком хорошо написаны у меня на физиономии, потому что Кондрат принимается меня утешать. Как умеет.

— Не бзди. Прорвемся. Организуем операцию по перехвату объекта лучше, чем «не бывает». Собственно, уже знаю, как поступать будем.

Обсуждаем. Все вроде понятно. Но все равно всем не по себе. Ждать момента, когда события начнут развиваться, всегда тяжело. Вот и Стрельников:

— А что нам мешает просто прийти и вынуть его из подвала вот прямо сейчас?

Качаю головой.

— Не выйдет. Только если Кондратовских ребят подключать и вообще тяжелую артиллерию. Антон, думаешь, чего так сложно до меня добирался, чтобы поговорить? Там сейчас полна коробочка. Он сказал — человек десять. И все вооружены… Приехали по-тихому, от автобусной остановки пешочком шли.

— И чего ж они так боятся? Что это за бумажки?..

Смотрю хмуро.

— Это вам должно быть виднее. Вы же мне рассказывать о вашей возне вокруг продажи оружия так ничего и не хотите.

— Нет, Ксюх. Это что-то другое. Те бумажки Коршун куда надо сразу передал. С таким не шутят.

— Тогда что же это?

Кондрат хлопает себя по коленям и поднимается.

— Вот выдернем Серегу, все и узнаем.

— А я вот думаю… Может нам на дом Коршуна полицию просто навести? Анонимный звонок — мол, есть сведения, что там террористы человека в заложниках держат…

— Плохая идея, Ксюх. Пока менты и кто-то вроде моих ребяток еще только будет готовиться штурмовать дом, один из тех, что засел в нем, в подвал спустится и отправит Коршуна на тот свет… Нет уж. Будем действовать, как договорились.

Собираемся расходиться. Все детали обсуждены, действия каждого ясны. По крайней мере «на бумаге». Что выйдет на деле — сможет показать только вскрытие…

Мотоцикл оставляю на одной из соседних улиц. Есть у нас там заброшенный участок. Люди купили, забором обнесли, а строиться так и не начали. Загоняю моц туда, а потом пешком, дав кругаля через лесок, возвращаюсь к себе. На участок захожу через заднюю калитку. Ночь не сплю. Да и когда спать-то? Вернулась я, считай, уже под утро. Прислушиваюсь к себе. Странно. Эмоций нет. Словно все замерзло внутри. Даже жалость к Коршуну и ненависть к его отцу какие-то неживые. Они есть, но будь я в другом состоянии, переживала бы их совсем по другому. А сейчас ни слез, ничего такого. Чувствую себя универсальным солдатом. Получила команду и теперь мертво дожидаюсь момента, когда нужно будет начинать ее исполнять.

Утром оставляю свой телефон дома. Так велел Стрельников. Взамен он мне выдал другой — дешевенький аппаратик с «левой» симкой внутри. С него и буду связываться со своими «подельниками». Причем звонить должна тоже на такие же «одноразовые» номера. Шпионские страсти. Я пыталась поиздеваться над ними, но на меня только прицыкнули. Ребята готовятся к операции дотошно. Видимо, знают, с кем дело иметь будут.

Без пятнадцати десять сажусь за руль своей машины и выезжаю из гаража. За мной никто не следит — это на пустой улице было бы слишком заметно. Еду недалеко — до все того же заброшенного участка, огороженного профнастилом. Выталкиваю мотоцикл. Загоняю машину, закрываю ворота, замок на которых сломал кто-то еще задолго до меня. Вот хозяева удивятся, если вдруг нагрянут — среди бурьяна дорогая иномарка стоит! Снимаю номер с мотоцикла и засовываю его под сиденье. Так вернее.