Эллери Куин - Смерть в театре (сборник)

Шанс уселся поглубже и откинул голову на сиденье.

Это и правда какое-то необыкновенное дело... Он стал припоминать, как все началось. При каких обстоятельствах пришел к нему три года назад Хемингуэй? Ведь первому встречному не поручишь охрану театра! Ночной сторож отвечает за декорации, реквизит и прочее театральное имущество стоимостью в несколько сот тысяч долларов... Несомненно, Хемингуэй представил ему солидные рекомендации. Но какие же?

Шансу смутно припомнился разговор с одним из его актеров, Тимом Хорхоном, который в то время только что вернулся из турне по Японии, где и повстречался с Леем Кингом... Да, да, он сказал, что Лей — тоже актер, которому сильно не повезло в жизни. Потому что он сильно пил. Но теперь он полностью излечился, а возвращаться на сцену уже поздно... Кинг приехал в Америку и попросил Хорхона устроить его на какую-нибудь маленькую должность в театре. Совершенно верно, Хор-хон и рекомендовал Хемингуэя... По всей вероятности, Рекс хотел быть поближе к Люси, раздумывал Шанс. Вот он и устроился в тот же театр, где работала она...

Можно представить, какими кошмарными были эти три года для Люси. Каждое утро она со страхом думала, что принесет ей этот день, что предпримет Хемингуэй... Впрочем, она ведь сказала, что почти сразу же он стал для нее тем же, что и для остальных. Но все равно она не могла быть спокойна. Отсюда, конечно, и ее нервозность, и те вспышки, которые все приписывали ее дурному характеру.

Машина остановилась перед театром «Темпест». Шанс и Томпкинс вышли. У входа их ожидали Джералд Браун и Вуди Мейер, режиссер.

Вуди сделал несколько шагов им навстречу.

— Я прочитал в газете о трагической гибели Хемингуэя,— сказал он,— и подумал, что театр остался без ночного сторожа. Не знаю, какое решение вы приняли, но я посчитал необходимым приехать.

— Вы просто сокровище... Не могли бы вы сегодня переночевать в театре? А завтра мы что-нибудь придумаем.

— Конечно, могу.

— Я вижу, с вами и доктор Браун?

— Да, он ждет вас.

Шанс представил Томпкинса и попросил Вуди проводить его в кабинет, чтобы тот сразу же приступил к делу, сам же он подошел к Джералду.

— Приехал сотрудник научно-технического отдела управления проверить отпечатки пальцев на портрете Люси,— пояснил Шанс Брауну.

Из кармана доктора торчала газета, значит, он был в курсе последних событий.

Молодой человек посмотрел вслед инспектору, вздохнул и пробормотал:

— Как-то неудобно заставлять его возиться с отпечатками...

Но Шанс пропустил мимо ушей эту интересную фразу доктора, потому что был все еще во власти грустной истории Люси.

— Знаете, Джералд, у меня впечатление, что в скором времени Люси придется обратиться к вам за советом. Она только что рассказала нам такие подробности о своей замужней жизни, что я до сих пор не могу опомниться. Не знаю, имею ли я право пересказать все это вам, но считаю, что вы, как врач, должны об этом знать.

— Не надо мне ничего рассказывать! — отрезал Джералд каким-то чужим, деревянным голосом.— Сначала послушайте, почему я приехал сюда. Совсем не для того, чтобы выслушивать россказни Люси...

— Да?

— Шанс, я в большом долгу перед вами и не знаю, как...

— В каком долгу? Разве вы брали у меня деньги? События последних дней настолько выбили меня из колеи, что я стал необычайно рассеянным и ничего не помню.

Рот Джералда искривился то ли в гримасе, то ли в попытке улыбнуться, но глаза оставались грустными.

— Вандал, который изрезал портрет Люси, я, Шанс...

На свете много самых невероятных вещей, но случаются такие, перед которыми разум капитулирует, отказываясь верить, что это правда.

Шанс взглянул на Джералда и расхохотался.

— Ну, старина,— сказал он,— я уже достиг такого возраста, когда сказки или небылицы меня не интересуют!

— Я хотел вам об этом сразу же сказать, еще до того, как вы сообщите о случившемся в полицию, но смалодушничал. Сейчас надо вернуть этого инспектора и не заставлять его заниматься трудоемкой, но бесполезной работой.

Видя страдальческое выражение лица доктора, Шанс участливо спросил:

— Вам не по себе?

— Как бы я хотел, чтобы это было всего лишь дурным сном!

Шанс вздохнул и направился к своему личному лифту. Браун шел следом. Они молча вошли в кабину и поднялись наверх. В квартире Шанс прежде всего подошел к бару.

— Хотите выпить?

— Вряд ли мне это поможет,— покачал головой Джералд.

Он сел на диван, достал из кармана трубку, но не закурил ее, а просто вертел в руках с невероятно несчастным видом.

Шанс все же налил ему рюмку ликера.

— Ну, Джералд, перестаньте говорить загадками. Я не очень понимаю, какую игру вы тут задумали, но я-то прекрасно знаю, что вы не притрагивались к портрету. Вы находились наверху с Анной, а я внизу с Люси. Портрет был целехонек. Потом я поднялся наверх и почти сразу же вместе с вами спустился вниз. Вот за эти десять-пятнадцать минут портрет и был изрезан.

— Да нет же...

— То есть как это «нет»?

— Вы не совсем точно восстанавливаете события, мистер Шанс. Скажите, что вы первым делом сделали, когда спустились снова к себе?

Подумав, Шанс ответил:

— Пошел предупредить мисс Дженсон, чтобы ко мне никого не пускали.

— Точно. Причем на это у вас ушло порядочно времени.

— Еще бы! Она закатила настоящую истерику, мне пришлось ее уговаривать, как малое дитя!

— Как раз за это время все и случилось... Я вошел в кабинет и увидел ее парадный портрет. Она так надменно и вызывающе улыбалась, что меня охватило бешенство. Эта бессердечная, неискренняя особа, которая всю жизнь находила наслаждение в том, чтобы терроризировать не только сестру, но и сына, а теперь еще старается лишить их обоих счастья, прибегая к самым бесстыдным и болезненным приемам, смела претендовать на всеобщее поклонение и восторг! Красота и талант не могут оправдать жестокость и бесчеловечность! Я не сдержался и искромсал полотно... Через минуту опомнился, устыдился своей вспышки, но было уже поздно. О, Шанс, мне стало так стыдно, что я молчал и трусливо слушал ваши рассуждения о Хемингуэе, Люси и других...

Сидя в кресле, Шанс покачал головой.

— Откровенно говоря, вы давно уже не ребенок... Какого черта вы?..

— Да я и сам не могу объяснить, но мне хотелось хоть чем-то ей досадить, сделать больно, чтобы она почувствовала, каково находиться в роли жертвы... Понимаю, я вел себя безобразно, однако теперь уже поздно каяться... Лучше скажите, что еще стряслось? Каковы последние новости?

— Точно установлено, что Люси не имеет отношения ни к первому, ни ко второму случаю. Что касается Хемингуэя, то у него, по всей вероятности, не все в порядке с психикой. Так что вам было бы неплохо задуматься над этим... Кто убил — по-прежнему неизвестно.