Дэй Кин - Моя плоть сладка (сборник)

— Очень умно! — В голосе Фолла вдруг послышалось презрение.— Вы не упускаете ни одного трюка.

— Грег, вы мне не верите? Потому что вам что-то рассказал про меня Чак? Не верьте Чаку, вы не должны ему верить!

Фолл сел на край кровати и проговорил усталым, разочарованным голосом.

— Это вам трудно поверить, Изабель. Нужно прямо в этом признаться.

— Но, Грег... Грег...

— Подождите,— прервал ее Фолл.— Вы мне ничего не сообщили об этом немце. Вы позвали меня сюда и рассказали о какой-то старой леди, проделавшей весь, путь от Пальмы до Кэмп де Мара только для того, чтобы бросить вам на колени это огромное состояние. Очень мило! И «совершенно случайно» здесь оказался человек, готовый уплатить вам за бриллианты пятнадцать тысяч долларов. Ну и что вы мне прикажете сейчас делать? Пойти и пригласить его к вам?

— Замолчите! — закричала она.— Замолчите!

— О’кей! — Он встал.— Нет смысла продолжать разговор.

— Вы глупый человек, Фолл. Почему вы мне не верите, хоть немного?

Фолл подошел к балконной двери и сказал спокойно:

— Я хотел бы поверить вам, Изабель, но не могу. Вы не только воровка, но и паршивая лгунья...

Он направился к двери и услышал ее рыдания. Но не посмотрел на нее.

— Сегодня я уезжаю отсюда,— произнес он сердито.— Я заплачу за вашу комнату, за прошлую ночь. Немец где-то там внизу ожидает вас. Если я его увижу, то пришлю его к вам.

Она ничего не ответила. Закрывая дверь, он все еще слышал ее рыдания. Проходя по коридору, он пытался утихомирить свой гнев. «Если бы она была хоть более искусной лгуньей,— думал он.— Если бы она дала мне какую-нибудь зацепку, я бы поверил ей. Я хочу ей верить! Как бы мне хотелось, чтобы все шло гладко, без этих ужасных осложнений.

И кто может поверить в ее историю? Старая леди, бегающая за ней с бриллиантами в бумажном кулечке; сладкоречивый немец, о котором она даже не сочла нужным мне сообщить. Нет, она, вероятно, считает меня абсолютным дураком, если надеется, что я поверю в ее россказни. И я действительно свалял дурака, как это со мной уж не раз бывало».

На лестнице он остановился. Гнев сменился самоупреками. «Вероятно, вчера я слишком здорово напился и потому вмешался в эту историю. И так всегда бывает: девушки, с которыми мы выпиваем по ночам, совсем по-другому выглядят в полдень. Но в отношении Изабель мне этого не показалось. Черт возьми, надо проверить, в порядке ли у меня голова, если я клюнул на удочку такой паршивой лгуньи».

Он провел руками по лицу. Нет смысла уезжать отсюда, пока все не разъяснится. Он решил погулять, чтобы немного успокоиться и освободиться от действия перно. И хотя сейчас есть все основания напиться как следует, с этим делом покончено.

Кто-то спускался вниз по лестнице. Кто-то дотронулся до его руки. Фолл сердито повернулся, ожидая увидеть заплаканное лицо. Но это был немец.

— Извините меня, мистер Фолл. Я хочу спросить, вы не видели сейчас миссис Кеннер? Она знает, что я здесь? Она готова совершить сделку?

— Какое это имеет отношение ко мне? — разозлился Фолл. Что-то в его лице заставило немца подняться на несколько ступенек выше.

— Извините,— пробормотал он.— Я видел, как вы выходили из ее комнаты. Мне хотелось бы знать...

— Я сообщил ей, что вы здесь,— сказал Фолл.— Она готова. Готова и охотно вас примет.

— Ах, так? —улыбнулся немец.— Очень мило с вашей стороны, что вы передали ей мое поручение. Благодарю вас.

Фолл резко повернулся и, перескакивая через три ступеньки, сбежал вниз, пересек холл и вышел из отеля.

Фрейтаг, наблюдавший за ним с верхней ступеньки, видел, как дежурный клерк проснулся, когда мимо него проходил рассерженный,-взволнованный Фолл.

Фрейтаг поспешил укрыться в тени коридора. Клерк может оказать большую услугу в качестве будущего свидетеля. Действительно, ему все время улыбалось счастье. Он испытывал сладкое чувство блаженства. Он повернулся и пошел вдоль по коридору.

Около двери в комнату Изабель Фрейтаг остановился. Теперь его парализованное лицо не улыбалось. В глазах вспыхивал огонек каких-то тайных желаний.

Изабель Кеннер крепко прижимала руки к глазам. Нужно перестать плакать, нужно перестать. Грег не верит ей и даже не хочет ее слушать. Чак и тот ,немец успели поговорить с ним первыми, и теперь, что бы она ни сказала, все будет казаться ему ложью. Ложью.

Конечно, визит мисс Дэвид выглядит довольно странным и невероятным. «Но я бы ему поверила,— с горечью подумала Изабель,— Ну и пусть он идет к черту, этот мистер Грегори Фолл. Вероятно, он сейчас опять пьет, и к нему снова вернулось его дурное настроение. О, как я устала от мужчин! Как я устала!»

Изабель встала и прошлась по комнате. Бумажный кулечек все еще лежал на кровати, куда она его бросила раньше. Он даже не посмотрел на него, не проверил, правду ли она говорит. Она ему совершенно безразлична. Так, одна из мимолетных интрижек. Девушка, с которой? можно провести ночь. Рассердившись на себя за то, что она позволила ему овладеть ею, она взяла кулечек и положила его на край умывальника. Потом легла в постель, уткнувшись лицом в. подушку. «Что теперь будет со мной? — думала она.— Я совсем одна. Все кончено».

Присев на корточки, как огромная жаба, Гельмут Фрейтаг припал глазом к замочной скважине. Он увидел девушку, лежащую на кровати. Прислушался и уловил всхлипывания. В нетерпении его пальцы сжимались и разжимались, сжимались и разжимались. Его все больше и больше охватывала дрожь садиста: он вспомнил о былых днях, когда в тюрьме он заглядывал через окошечки в камеры узников, которых ожидал допрос... Волна предстоящего наслаждения захлестывала его. Он поднялся на ноги. Повернул ручку двери. Дверь не, заперта. Открыл дверь, но Изабель даже не пошевелилась. Он потихоньку проскользнул в комнату и осторожно закрыл за собой дверь. Потом молча направился к кровати.

Сквозь опущенные на балконе шторы раздавались приглушенные голоса и стук шаров крокета. Кто-то завел еще одну пластинку, и веселый, громкий пасодобль заглушил шум и болтовню гостей отеля.

Фрейтаг подошёл к постели. Изабель его не видела. Он посмотрел на нее, на ее тело, просвечивающее из-под тонкого полосатого халатика. Уткнув голову в подушку, она плакала.

Грегори Фолл, наподдавая длинными ногами комки пыли, шел по раскаленной узкой дорожке, ведущей от отеля к главной дороге. Он низко наклонил голову, все убыстряя шаги, стараясь заглушить себе чувство отвращения. На дорожке никого не было. Единственным звуком был звук его шагов по гальке.

Солнце стояло как раз в зените.

В голове его постепенно прояснялось. Вино, которое он пил в течение нескольких часов, сидя на открытой террасе, выветривалось. Он совершенно протрезвел и пребывал в подавленном настроении. Еще раз он начал пересматривать события сегодняшнего утра, уже в свете только что услышанного рассказа Изабель. Да, никаких сомнений быть не могло. Она воровка. Его обманули. Это факт.