Дэй Кин - Моя плоть сладка (сборник)

Джон Хайс знал о его приезде. Джон Хайс был высок и широкоплеч. Джон Хайс был хозяином Блу-Монда. Джон Хайс знал, где находится ружье. Его дом был всего в миле от города. После выстрела, оборвавшего жизнь Макмиллана, у него было достаточно времени, чтобы вернуться домой, а потом приехать с Элеаной в город. Пульс у Коннорса участился, а в висках застучала кровь.

А если его версия правильна? А если Дональд Хайс вернулся в Блу-Монд на неделю раньше, чтобы застать свою жену с Джоном Хайсом? И если во время последующей драки Джон Хайс убил своего брата и придумал историю о его бегстве? А если Джон Хайс убил адвоката Санчеса? Но в эту версию не укладывается факт, что Хайс вооружен.

Коннорс подождал, пока тот налил себе и начал пить, и. только тогда наполнил свой стакан из той же бутылки. Нужно быть ко всему готовым. Когда имеешь дело с таким человеком, всякое может случиться. А категорический отказ Элеаны свидетельствовать в суде можно объяснить тем, что это она убила Санчеса. У Элеаны есть характер. И она хотела получить деньги Лаутенбаха. И именно она обнаружила тело.

Пока он спал, Элеана имела полную возможность поговорить с Санчесом. Узнав, что брачного свидетельства не существует, она потеряла голову. Кто знает, может, опасение потерять Аллана заставило ее навсегда заткнуть рот Сезару А. Санчесу? Ее удивление и ужас при виде мертвого тела Санчеса могли быть лишь хорошо разыгранной комедией. Она была отличной актрисой.

После перехода границы он стал ей не нужен, и она немедленно бросила его, заявив, что не хочет больше его видеть. Вместе с тем наличие медальона не укладывалось в эту схему. Это было самое интригующее. Элеана не дура. Если бы она убила Санчеса, она конечно постаралась бы, чтобы на месте преступления не осталось ничего, что могло бы привлечь внимание к ней или к ее семье.

В машине Джон Хайс предложил Коннорсу сделать выбор, и он решил отправиться к нему в дом, чтобы подробно поговорить и обсудить это дело. Теперь, когда они остались одни, Коннорс ожидал, что Хайс начнет разговор. А между тем, задумавшись, Хайс молча пил, устремив глаза в пол. В половине двенадцатого он встал и достал часы.

— Я отправляюсь спать. На вашем месте я бы запер на ночь дверь своей комнаты на. ключ.

Коннорс тоже встал.

— Это как раз то, что я собирался сделать. Но прежде чем мы расстанемся, я хотел бы, если вы ничего не имеете против, задать вам два вопроса. Скажите, ваш брат и Селеста жили в зарегистрированном браке?

— У меня нет оснований думать иначе,— ответил Хайс.— Они нас покинули, когда мы выступали в Омахе, и снова вернулись в цирк в Де-Мойне, заявив, что они поженились. Селеста сказала, что они обвенчались в маленьком городке. Но в те времена она еще плохо говорила по-английски, и брачное свидетельство было у Дона. С ним он и удрал с Тамарой. А какой ваш второй вопрос?

— Вы одобряете брак Элеаны с Лаутенбахом?

— Нет! — Ответ прозвучал сухо и даже резко.— Лаутенбах женится на эротоманке. Единственная надежда — что все мужское начало Лаутенбаха находится у него в голове. Это замужество не вызовет у Элеаны ничего, кроме отвращения.— Он пожал плечами.— Но я ничего не могу сказать об этом. Я ее дядя, а не отец.

Коннорс посмотрел, как тот поднимается по лестнице, а затем вышел на лужайку. Полная луна склонялась к горизонту. У подножия холма блестела серебристая в лунном свете лента реки, скрывавшаяся в темноте леса.

Коннорс спустился к реке и некоторое время забавлялся тем, что кидал камешки в воду. Потом он поднялся по тропинке к дому. Сзади дом производил еще большее впечатление, чем с парадной стороны. Как директор цирка, Хайс, видимо, здорово преуспел.

Огибая угол дома, Коннорс двинулся кратчайшим путем через кустарник и прошел мимо места, где недавно жгли что-то. Костер почти потух. Коннорс машинально посмотрел на него, и тут его внимание привлек клочок бумаги, на который падал свет затухающего огня. Этот клочок напомнил ему что-то. Он нагнулся и поднял его. Это оказалась наполовину сожженная первая страница его черновика «Смерть в цирке».

Эд пошел дальше. Два окна второго этажа были освещены, и шторы на одном подняты. Коннорс увидел Джона Хайса, стоящего на коленях около своей кровати, погруженного в молитву.

Эд нервно курил сигарету. Он подумал, что, если он хочет получить деньги и славу по контракту с «Таннер пресс», ему сперва необходимо узнать, о чем просил бога магараджа Блу-Монда.

Утро было восхитительное. Жаворонки пели, пчелы жужжали. Легкий восточный ветер гнал по синему небу белые облачка. Коннорс чувствовал себя в боевой форме, и у него возникло желание, чтобы этот неизвестный, пытавшийся убить его, обнаружил себя.

Он остановил машину, предоставленную ему Джоном •Хайсом, перед почтой и послал Шаду телеграмму. Потом он отправился в отель за своим чемоданом.

У молодого портье был сконфуженный вид.

—: Ах, как неприятно, мистер Коннорс. Но шериф Томсон забрал ваш чемодан вчера вечером. Может быть, вы проедете в контору н спросите его об этом сами?

— Что ж, это мысль,— ответил Коннорс.

Он попросил показать ему шкаф, в котором хранилось ружье. Шкаф находился в маленьком коридоре, примыкавшем к задней стороне отеля. Коридор соединялся с вестибюлем только пожарным ходом.

— Здесь хранится все лишнее,— объяснил служащий.

Дверь в конце коридора открывалась на кухонный

двор, окруженный палисадником. Отсюда была видна открытая дверь.

— Вчера тоже было так? — спросил Коннорс.

Портье подтвердил.

— Летом дверь всегда открыта. За исключением того времени, когда идет дождь.

С дворика проход вел на обширную площадь между отелем и соседним домом. Кто угодно в Блу-Монде мог пройти сюда, войти в коридор и взять из шкафа охотничье ружье. А затем добраться по наружной лестнице до лестничной площадки у номера двести пять.

Коннорс предложил молодому человеку сигарету.

— Мистера Хайса не было здесь вчера вечером? Я хочу сказать, до того, как раздались выстрелы?

Портье покачал головой.

— Нет, насколько я знаю.

Выйдя из отеля, Коннорс провел рукой по своему небритому подбородку и решил, что, прежде чем идти к шерифу, ему стоит побриться. Но палящее солнце не располагало к прогулкам.

На мгновение он остановился перед цветочным магазином, чтобы полюбоваться на выставленные букеты. Ему хотелось купить цветы Элеане, но он еще чувствовал на своей щеке ее пощечину: «Я же тебе сказала, что тебе нечего делать в моей жизни!»

Решено, он так и поступит. Коннорс продолжал свой путь. Он уйдет из жизни Элеаны и как можно скорей прогонит от себя всякое воспоминание о ней. Но он не хотел уходить от нее вперед ногами, на носилках.