Джадсон Филипс - Оборотни

Эта гипотеза могла рассматриваться наравне с другими. Сейчас полиция занималась проработкой версий и набирала факты. Как я и сказал Карлу Нэверсу, орудия убийства в номере не нашли. Судебный медик предположил, что Кардью ударили рукоятью пистолета. Но его могли ударить и любым другим тяжелым предметом с гладкой поверхностью. Ночная дежурная по этажу не заметила ничего подозрительного. И лифтер не видел человека, смахивающего на убийцу, хотя кто знает, как может выглядеть убийца. Ничего не дали и поиски отпечатков пальцев.

Я оставался единственной ниточкой. Кардью посылал за мной, но, как выяснилось, мое имя не было первым, пришедшим ему в голову. Телефонистка коммутатора показала, что сначала он попытался связаться с Шамбрэном. Потерпев неудачу, попросил соединить его с номером посла Франции в «Валдорфе». Его превосходительство приехал в Нью-Йорк, чтобы принять участие в сессии Генеральной Ассамблеи ООН, а также открыть первое заседание Международной торговой комиссии. Но месье Делакру в номере не оказалось, и Мюррей Кардью попросил телефонистку найти меня, что она и сделала.

Но и я не мог сказать ничего вразумительного.

Лейтенант Харди внешне напоминал скорее недоумевающего защитника футбольной команды колледжа, чем сотрудника отдела убийств. Он вновь и вновь заставлял меня рассказывать о дневной беседе с Мюрреем Кардью.

— Неувязки в размещении гостей за столами — не причина для убийства, — говорил он. — Ну-ка повторите, что он сказал вам по телефону.

Я повторял раз, другой, третий… «Возникли неожиданные затруднения в связи с той маленькой проблемой, которую мы обсуждали с вами сегодня».Речь шла не о самом размещении приглашенных, но «о тех же самых лицах».

Что это означало? Я не имел ни малейшего понятия.

— С одной стороны, ему срочно понадобился Хаскелл, с другой — он собирался лечь спать, не дожидаясь Шамбрэна, — недоумевал Харди.

— Он — глубокий старик, — вступился за Мюррея Кардью Шамбрэн. — И склонен к старомодным выражениям. «Неожиданные затруднения» могли заключаться в том, что он вспомнил о ком-то еще, кого мы забыли включить в список гостей. Или он мог найти ошибку в первоначальном плане. Или оказалось, что у месье Делакру аллергия на рыбу. Это означало, что нужно срочно менять меню. Так что «неожиданное» могло означать многое.

Харди на это не клюнул, чем завоевал мое доверие.

— Я думаю, речь все же шла о чем-то более важном, — он нахмурился, как маленький ребенок, изучающий головоломку, — о том, что могли решить вы, Шамбрэн. Поэтому он и позвонил вам первому. Что-то мог сделать и посол Франции. Едва ли Кардью волновался из-за меню.

— Наверное, нет, — кивнул Шамбрэн. — Но все равно, лейтенант, я не представляю, ради чего он меня искал.

Разговор этот происходил в номере Мюррея Кардью после того, как его тело увезли в городской морг.

— Значит, дело касается тех людей, которых Кардью хотел посадить за разные столы. — Харди справился с записной книжкой. — Посла Франции и его жены, Майкла Дигби Салливана, принцессы Барагрейв и ее сестры, мисс Айлин Гровеснор, месье и мадам Жирар и месье Поля Бернарделя, который сейчас летит над Атлантикой. Не остается ничего другого, как побеседовать с каждым. Кто-нибудь из них остановился в отеле?

— Жирары и Салливан, — ответил Шамбрэн. — Забронирован номер и Бернарделю. Он должен приехать утром.

— Что ж, давайте начнем с тех, кто уже в отеле, — принял решение Харди.

— Но вам придется говорить с ними отдельно, — напомнил Шамбрэн. — Жирары и Салливан несовместимы.

С того момента события, происшедшие в «Бомонте», получили два толкования, хотя кое в чем и совпадавшие. Первое — полицейское, основанное на расследовании, проведенном неторопливым, но настойчивым лейтенантом Харди. Второе — касается людей, едва избежавших гибели, к которой вели их собственные чувства и страхи, и злая воля.

О расследовании Харди легко прочесть в подшивках газет. Там есть все подробности об алиби и уликах, а также об усилиях полиции, пытавшейся предотвратить дальнейшие преступления.

Моя история, центральной фигурой которой стал Пьер Шамбрэн, полностью известна только мне. По просьбе Шамбрэна я вел подробные записи. Многие ключевые сцены прошли на моих глазах, о других я узнал от Шамбрэна и Диггера Салливана, который, возможно, более чем кто-либо представлял себе, что творит страх с людьми.

В половине второго ночи Диггера. Салливана в отеле не было, поэтому в кабинет Шамбрэна первыми пригласили Жираров.

Но пришел лишь Шарль Жирар.

— Моей жене нездоровится, она очень устала, — пояснил Шарль, входя в кабинет.

Шамбрэн представил его лейтенанту Харди и мне. Взгляд серых глаз уперся в меня. Я понял, что он вспомнил, где встречался со мной сегодня — в баре «Трапеция» с Салливаном, и причислил к друзьям последнего.

Шарль Жирар производил впечатление. Пронзительный взгляд, квадратная челюсть, волевое лицо, стройная, мускулистая фигура, — в суде он был, вероятно, опасным соперником. В дружеской компании он мог бы быть обаятельным собеседником. Но сейчас скорее напоминал прокурора.

По-английски Жирар говорил без малейшего акцента, и я предположил, что школу или колледж он окончил в Англии.

— Если вы вызвали меня в связи с попыткой ограбления нашего номера, я могу липа повторить, что все наши вещи на месте. Ничем не могу помочь и полагаю, что для вопросов вы могли бы найти более подходящее время.

— Просьба зайти ко мне не связана с дневным происшествием, месье, — ответил Шамбрэн. — По крайней мере мы так думаем. Сегодня вечером в отеле убили человека. Вы были знакомы с мистером Мюрреем Кардью?

— Никогда не слышал о нем, — без промедления ответил Жирар.

— Знала ли его ваша жена?

— Понятия не имею. Этот Кардью… его убили?

— Да.

— Как?

— Ударили по голове… чем-то тяжелым, — ответил Шамбрэн. По голосу чувствовалось, что он злится.

— Повторяю, я никогда о нем не слышал. Мать моей жены — американка. Жульет проводила здесь гораздо больше времени, чем я. Возможно, она и знала Кардью, хотя мне об этом неизвестно, — его глаза сузились. — Он молод?

— Через месяц ему исполнилось бы восемьдесят, — ответил Шамбрэн.

Напряжение разом покинуло Жирара. Какой же он ревнивец, подумал я.

— Мы с женой провели вечер в компании месье Делакру, посла Франции. Были на концерте в Центре Линкольна, а затем поехали в ночной клуб. В отель вернулись примерно полчаса назад, — его серые глаза остановились на мне. — Мне кажется, мистер Хаскелл видел, как мы вошли.

Похоже, он ничего не упускал.

— Мы не интересуемся вашим алиби, месье, — заверил его Шамбрэн и рассказал об участии Кардью в предстоящей встрече Бернарделя, в том числе и о том, как старик предлагал рассадить гостей. Жирар слушал с каменным лицом.