Бретт Холлидей - Майкл Шейн испытывает судьбу

— Вам нужно дать некоторые разъяснения, — проговорил он. — Подойдите сюда на минуту.

Он проводил Литла к другому концу стола и подтолкнул его к Эдмонду Драку.

— Я полагаю, вы знакомы?

Его сухой тон совсем расстроил Литла.

— Да, — пробормотал он. — Как вы поживаете, Эдмонд?

— Очень хорошо, благодарю.

Оба не протянули друг другу руки.

— Я хочу знать правду, Литл, — проговорил Шейн. — Почему вы солгали мне тогда в Майами?

— Я… я не понимаю…

Шейн повернулся к Тиму Рурку.

— Ты присутствовал при нашей встрече в Майами, Тим. Не напоминает ли тебе мистер Драк ту персону, которую нам мистер Литл описывал тогда?

Журналист подошел поближе.

— Безусловно, это тот тип, которого ты должен был остерегаться.

Джозеф Литл энергично запротестовал.

— Вы не поняли меня, Шейн! Я не мог себе позволить открыто сказать, что дело касается дяди Барбары!

— Вы придумали от начала и до конца всю эту историю с употреблением наркотиков и угрозами убийства вашей дочери, — прорычал Шейн.

— Ну что ж… Да… Да, но он представлял для нее угрозу. Я послал вас сюда, чтобы оградить Барбару от посягательств Драка. Я думал, она будет находиться в смертельной опасности, если он ее найдет. И я был уверен, убил ее он, пока не узнал, что преступление совершил другой человек.

— Вы меня всегда ненавидели, Джозеф, — ядовитым тоном проговорил Драк. — Вы не позволяли мне видеться с Барбарой, зная, что она предпочитает вам свою тетю… и меня!

— Да, Эдмонд, я всегда вас ненавидел! С того момента, как вы женились на моей сестре и разорили ее. Вы промотали ее состояние, вы разбили ее сердце и погубили душу. Вы ее убили! Я запретил вам видеться с Барбарой, поскольку не хотел, чтобы она знала, какая вы гнусная личность.

— Вы вооружили ее против меня. Вы отравили ее ум, вы заставили ее ненавидеть свою тетю, которая любила ее как мать. Вы употребили все свое влияние, чтобы заставить ее изменить текст завещания на страховой полис, заменив имя моей жены на свое собственное…

Наступило молчание. Литл неожиданно нарушил его:

— Да, я заставил Барбару изменить текст завещания тогда, когда моя сестра Элизабет слегла и ее положение признали безнадежным. Я знал, что эти деньги никогда не дойдут до нее, и вовсе не жаждал, чтобы они попали в ваши руки, чтобы вы промотали их, как состояние моей сестры.

Он подошел к Драку, снял пенсне и сунул под нос своему шурину. Гнев, придавал ему своеобразное достоинство.

— Ну да! Мне было стыдно признаться в моих подозрениях, — продолжал он, — я действительно боялся за жизнь Барбары из-за ее дяди. Я сказал вам тогда буквально в тех же словах, Шейн, но не мог сказать больше. Когда вы, Эдмонд, появились в Майами и попросили у меня ее адрес под предлогом, что больна моя сестра, видя, как немалое состояние ускользает от вас. Вот тогда-то я и обратился к Шейну, — прибавил он, повернувшись к детективу. — Я не знал, на что способен Драк, если ему удастся найти Барбару под вымышленным именем. Может быть, мне следовало полностью довериться вам, но я не мог на это решиться. Давая вам описание моего, с позволения сказать, родственника и предупреждая остерегаться его, я думал, что Барбара будет в безопасности до смерти тетки. После этого опасность миновала бы.

Драк открыл было рот, чтобы запротестовать, но Шейн опередил его.

— Почему после смерти тетки? Разве в таком случае деньги не перейдут в руки Драка?

— Ничего подобного! Я организовал страхование жизни дочери, когда моя сестра еще не была замужем, и указал ее как наследницу. Наследование касается только ее и на ней обрывается, — с триумфом заключил Литл. — Но тетка Барбары умерла буквально на несколько часов раньше своей племянницы. И это дает основания мистеру Гендерсону совершенно уверить меня, что деньги, которые будут получены по страховому полису, не попадут в руки Драка. Если бы не это обстоятельство, я бы считал Драка возможным виновником преступления и настаивал бы на тщательном следствии…

Шейн с задумчивым видом покачал головой. Он дернул себя за ухо и прошептал Драку:

— Может быть, у вас и есть шанс на… — и тут же оборвал себя.

Сцену между Джозефом Литлом и Драком внимательно наблюдали все сидевшие за столом. Шейн заставил их встрепенуться, громко сказав:

— Мне кажется, капитан Дентон хочет что-то сказать нам.

Дентон открыл рот, закрыл его, прочистил горло и пробормотал:

— Я не знал, что здесь будет такое большое общество…

— Все присутствующие тут, — заверил его Шейн, — очень заинтересованы в том, что вы имеете им сообщить.

Полицейский еще мгновение поколебался и обернулся к инспектору.

— Я много думал, инспектор, и мне очень неприятно. Вчера вечером я мог ошибиться. Я мог ошибиться, — машинально повторил инспектор, как школьный учитель на уроке, рассеянно глядя в окно. — Да. С этой историей самоубийства маленькой Джордан, Я боюсь, что не совсем точно ее понял. Меня это очень огорчает, потому что наша работа… а тут мне, вероятно, показалось.

Он объяснялся неуверенно, однако совершенно спокойно.

— Ну, я вас слушаю, — раздраженно проговорил Квилан.

— Ну, так вот, инспектор. Как все это произошло, мне не удалось хорошенько понять. Когда я приехал, девушка уже умирала, понимаете. Она стонала и бредила, что не хочет жить, раз Марго нет на свете. Она все повторяла, что это была ее вина и все такое. Тогда я… Должен признаться, решил, что она делает предсмертное признание. А потом она умерла, ничего не сказав. Но после я стал ломать голову: ведь она не сказала мне определенно, что совершила преступление, нет. Она так же могла говорить и о другом. Думаю, то, что я принял предсмертный бред несчастной девочки за признание в убийстве, теперь позволяет реальному убийце избежать правосудия. Если это не она…

— Вот уж выбрали время для угрызений совести! — сердито воскликнул Квилан. — Нужно вам сказать правду, Дентон. Вы воспользовались удобным случаем, чтобы продвинуться вперед и запятнать криминальную бригаду. Боже мой, это вам так просто не пройдет…

— Одну секунду, инспектор, — вмешался Шейн. — Может случиться так, что ошибка Дентона обернется удачей. Его ошибка давала возможность убийце чувствовать себя в безопасности, и он, может быть, совершит ошибку, в которой мы все очень заинтересованы.

Квилан перевел свои ледяные глаза на детектива.

— Но почему эта девица покончила с собой и почему она все это рассказала Дентону, если была невиновна?

— Мне кажется, я смогу все это объяснить. Эвелин Джордан была Бог знает почему влюблена в Генри Десмонда, здесь присутствующего. Он появился у Барбары в десять часов вечера, они поссорились, и он угрожал убить ее, когда узнал, что у нее назначено свидание с другим в этот же вечер. Эвелин все слышала. Она покончила с собой, потому что решила, мол, Генри выполнил свою угрозу. Разве не правда, Десмонд?