Бретт Холлидей - Майкл Шейн испытывает судьбу

— Вы боялись, что ему, может быть, удастся найти Барбару, когда он приехал сюда искать ее…

— Естественно. Я вам повторяю, я знал, что он собирается убить ее. Они были в отчаянном положении, он и умирающая Элизабет. Я не мог вынести мысли о том, что опасности подвергается девушка, посланная сюда. Я был просто болен от беспокойства. Вот почему я решил немедленно направить сюда вас и настроить против него.

Гарри вошел в кабинет с большим листом картона в одной руке и несколькими квадратиками в другой.

— Итак, Гарри? — спросил Шейн.

— У меня есть доказательства. Ни малейшего сомнения.

Он положил лист картона на стол. Все увидели увеличенные отпечатки пальцев одного человека, некоторые из них были словно смазаны.

— Вот изображение третьей серии отпечатков, оно увеличено, эти отпечатки обнаружены на бутылке, — сказал он. — Если вы захотите проверить их, они все на месте. А вот те же отпечатки пальцев, — прибавил он, кладя маленькие белые квадратики рядом с картоном.

На бумаге было написано: «Дж. П. Литл».

Маленький человек быстро подскочил к столу с приглушенным криком:

— Нет, это неправда! Не может быть на этой бутылке моих отпечатков! Этого не может быть! Я надел перчатки!

В то же мгновение он, спохватившись, смолк, глядя на всех полными ужаса от собственной неосторожности глазами.

— Вот то, что мы и хотели услышать, — удовлетворенно сказал Шейн. — Я хорошо знаю, что у убийцы были перчатки. Не было никаких отпечатков пальцев ни на ее балконе, ни на моем.

Очки Литла свалились с носа, руки задрожали.

— Я… Да, признаюсь… Это я, — бормотал он.

Обхватив голову руками, он зарыдал.

Шейн подошел к Рурку и увлек его в угол комнаты.

— Вот твой шанс, Тим. Продай это в «Итем» и в другие агентства печати, — проговорил он достаточно громко, чтобы Дентон мог услышать его.

Потом добавил совсем тихо:

— А если это не покроет расходы на твой самолет, я доплачу тебе разницу. Мне нужно было получить эту фотографию.

— Но та, которую он дал тебе в Майами, Майкл? Ведь эту фотографию… я, кажется, видел.

— Ты же не мог рассмотреть ее! Вспомни, он сделал все, чтобы не показать ее тебе вблизи. И если ты спросишь меня, почему я только что сказал, чтобы Вейгл не брал твоих отпечатков пальцев, Тим, я отвечу тебе, что играл с динамитом. Я и сейчас не помню, ты взял тогда от меня рюмку или сам налил себе…

— Да ты что? Хочешь сказать, что это та самая бутылка? Это тот коньяк, которым ты угостил Литла, когда он был в твоем кабинете в Майами? Не может быть!

— Напротив! Все именно так. Вспомни, он почти терял сознание, я дал ему глоток из бутылки, потом он поднял руку, захотел взять бутылку сам. Поэтому его отпечатки пальцев оказались наверху. Несчастный тип сам себя приговорил после того, как мы расставили эту ловушку. А он здорово попался в нее. Ну а теперь убирайся к своему междугороднему телефону, Тим. Позвони мне попозже.

— По тому же номеру?

Майкл повернулся, чтобы отыскать Люси. Она стояла позади него со счастливым блеском ореховых глаз.

Шейн приподнял брови.

— Я вернусь туда немного позже…

Шейн подошел к Дентону и Сулу, готовым выйти из комнаты.

— Матч ноль-ноль в этой игре, Дентон. Но в следующий раз я выиграю.

— В следующий раз… — проворчал Дентон. — Я, вообще-то, рассчитываю, что вы уберетесь отсюда по окончании этой истории?..

— Ну, знаете, — ответил Шейн с улыбкой. — Мне начинает нравиться в этом уголке. И весьма возможно, я останусь здесь.

Люси Гамильтон встретила его, подошедшего, счастливой улыбкой.

— Я не могла себе отказать в удовольствии дождаться вас. Вы собираетесь открыть собственную контору?

— В том случае, если мне удастся найти подходящую секретаршу.

Он взял ее под руку, и они вышли из кабинета. Уже когда они шли по улице, Люси неожиданно спросила:

— Вы обещали мне поведать что-то, когда дело будет закончено. Что же вы хотели сказать?

— О, ничего особенного. Я сломал медную лампу в помещении Селии Гастон сегодня утром и хочу, чтобы вы отрегулировали с ней этот вопрос. Потом скажете, сколько я должен уплатить за эту лампу…

— Хорошая секретарша всегда уладит все маленькие оплошности своего патрона, — нежно пробормотала она.