Иван Козлов - Ошибка «белого стрелка»

— И что означают другие цифры, операция «Транзит», суть нечистоплотности господина Володарского, да? — Наташа погасила монитор, вынула дискету. — Олег, я в конторе… для того, чтобы заваривать кофе и делать простейшие технические работы. Я стараюсь не влезать в дела, которые мне не нужны. Я хочу, чтобы меня по-доброму уволили, а не выгнали оттуда.

— Прости.

— Впрочем… Л-4 — это, кажется, Лисовский. Повторяю: кажется. Знаю лишь, что Володарский был в его подчинении.

— Володарский действительно негодяй?

— Потому что работал на другую фирму? — Она покрутила дискету в пальцах, небрежно бросила ее на стол, повернулась к сидевшему на кресле Макарову. — Я тоже сейчас работаю на сторону. Не так ли? Того хоть понять можно, тот ради денег старался, а я?

Олег не нашелся, что ей сказать. Напрасно, конечно, напрасно втягивает он в историю женщину, это не кончится добром…

Наташа ответила сама:

— А я вдруг поняла, что кому-то нужна. — Губы ее дрогнули в болезненной улыбке. — Тому, кто держит дома мое любимое вино. Мы в конце концов прикончим эту бутылку?

Володарский вышел из машины с женщиной, чего Олег не предусмотрел.

Он, признаться, вообще ничего не предусматривал. Приехал по адресу, где жил бывший стрелок, и надавил кнопку звонка у двери его квартиры. Звонил минут пять, уже будучи уверенным, что хозяина нет дома. Потом побеспокоил соседей. Женщина преклонного возраста не слишком любезно поговорила с ним:

— Этот возвращается не раньше восьми вечера. Вы дружок его?

— Вместе на соревнованиях выступали, — соврал Макаров.

— Вот-вот, на соревнования ездил, а возле мусоропровода гадит все время.

— Как это? — удивился он.

— А просто. Ведро выносит и сыплет мимо люка. Вы бы ему как друг подсказали, я уже устала. А окурки прямо у порога бросает. Прямо не сосед попался, а наказание.

Володарский, оказывается, поселился в этом старом доме всего полгода назад, поэтому напрасно искал его Олег по телефонной книге.

— Разбогател мой дружок… Сколько же он за жилье отвалил, не знаете?

Женщине никогда нельзя говорить, что она чего-то не знает.

— Квадратный метр у нас по тысяче долларов, у него двухкомнатная, общей площадью, как и моя, пятьдесят два метра. Вот и считайте. И ведь нигде толком не работает!

— А откуда же он после восьми возвращается?

— Ну, это вы можете, конечно, работой называть. Сейчас все дозволено. А раньше за спекуляцию сажали. И правильно делали! Да и вообще: где видано, чтоб мужик с тряпками возился? Рейтузы женские бегал соседям предлагал?

— Так, значит, он в торговле работает?

— В торговле — за прилавком стоит. А если ты мужик, гвозди и цемент продавай, а не лифчики. Мы ему тут все высказали, конечно, притих малость. Но за мусор все ж напомните, хоть советскую власть и отменили, а рабов у нас нет, чтоб за ним лестничную площадку прибирать…

Володарский подъехал к дому на красном корейском «Дэу», судя по внешнему виду, не из подержанных, новеньком.

Женщина тоже выглядела отнюдь не уличной шлюшкой: богатая шубка, такая же шапка. Пока Володарский вытаскивал с заднего сиденья картонную коробку и замыкал машину, она дважды успела поднести к глазам руку с часами.

«Кореец» остался у подъезда. Вряд ли у такой машины нет гаража или постоянной стоянки, заключил Олег. И потом, не зря красавица в шубке следит за временем. Значит, есть надежда, что бывший стрелок еще выйдет с ней подышать вечерним морозным воздухом. Плохо только, если он опять уедет на красном красавце: процесс бездеятельного ожидания Макарова утомлял.

Олег давно уже вычислил окна Володарского. Вот в них зажегся свет. Сколько времени он, интересно, будет гореть? Раздевание, одевание, сам процесс… Во всяком случае, решил он, можно не спеша зайти в универсам и в уютном уголке, там, где оборудован кафетерий, выпить чашечку…

Хотя, почему бы и не рюмочку? По такой холодрыге водка не помешает.

Всего ничего посидел Макаров за маленьким, почти игрушечным пластмассовым столиком, однако, когда вышел из магазина и взглянул на нужные окна, света в них уже не было. «Процесс идет», подумал он было, но тут заметил, что нет и машины экс-спортсмена. Оставалось крепко, от души ругнуть себя. Утешало одно: Володарский наверняка выходил с женщиной, и, значит, разговора с ним у Олега не получилось бы.

Но все же злость на себя появилась.

Загрохотало железо там, где стояли в ряд металлические гаражи. Какой-то автовладелец опустил двери и теперь запирал их. Олег пошагал туда.

Он пока видел только спину этого человека, но уже твердо решил, что это Володарский. На всякий случай окликнул его по имени-отчеству:

— Леонид Леонидович!

Тот отозвался:

— Да?

Злость так и не прошла и диктовала дальнейшие действия. Макаров без замаха, прямым ударом послал Володарского в нокаут, тот упал в простенок между гаражами. Олег шагнул туда же. Тут было довольно узко, чтоб махать руками, да лежавший и не собирался этого делать.

— Послушайте, — сказал он, не делая даже попытки подняться. — Вы напрасно думаете, что я и ваша жена… У нас с Верой была чисто деловая встреча, мы только на минуту поднялись в квартиру, я даю слово, между нами ничего не было…

В простенке было не только узко, но и темно, свет фонаря, висевшего у подъезда, не проникал сюда, и Володарский принял Олега за ревнивого мужа женщины в шубке. Макаров еще не понял, хорошо это или плохо, сделал шаг вперед, и стрелок снова заговорил:

— Давайте все обсудим цивилизованно, что мы, как мальчишки, драку затеваем.

«Пожалуй, он прав, — подумал Макаров, — морду я ему всегда успею набить, но надо же и кучу вопросов задать».

— Давай обсудим.

Володарский без резких движений подобрал под себя ноги, чтоб подняться. Олег внимательно следил за всеми его действиями, ожидая подвоха. Нет, нападать тот не собирался.

— Вот и хорошо. Зайдем сейчас ко мне. Мы ведь, кстати, незнакомы, Вера просто говорила о вас…

— Что говорила?

— Ну… Муж хороший, но ревнивый. — Он натянуто улыбнулся. — Только вы напрасно ревнуете. Вера зашла на минуту, подписала документы, и я ее тут же посадил в такси. Так поднимемся ко мне?

Макаров, стараясь оставаться в темноте, недовольно проворчал:

— Уговорил. Веди. Первым иди.

Володарский медлил, очевидно, боясь, что на него могут напасть сзади.

— Иди, не трону.

Только в лифте, лицом к лицу, Володарский рассмотрел наконец того, с кем имеет дело, и заметно побледнел.

— Узнал? — спросил Олег.

Тот не ответил.

— Но программа все равно остается та же. Поговорим цивилизованно. Мне эта твоя мысль понравилась.

— О чем поговорим?

— О том, что отходы надо аккуратней в мусоропровод спускать и окурки у двери не разбрасывать. Рабство в России отменено.