Росс Томас - Супершпион, числящийся в мертвых. Самые искусные воры

– Отдел ограблений, лейтенант Деметер.

– Это Сент-Ив. Они позвонили. Женщина.

– Продолжайте.

– Они хотят, чтобы завтра утром я вернулся в Нью-Йорк и ожидал их нового звонка. Если они не позвонят мне домой, то в среду утром позвонят в телефон-автомат в вестибюле одного отеля.

– Она сказала что-нибудь насчет денег?

– Нет.

Деметер вздохнул.

– Ладно. Завтра я найду вам попутчиков.

– Кого?

– Скорее всего с бляхами нью-йоркской полиции. А может. ФБР. Дело, похоже, поднимается на федеральный уровень.

– Нет, – отрезал я.

– Что значит «нет»?

– То и значит. Меня наняли, чтобы выкупить шит. Если меня начнут сопровождать копы или фэбээровцы, щита мне не видать как своих ушей. Получив щит, я расскажу обо всем в мельчайших подробностях. Но до того я работаю один. Если такое не сочетается с вашими планами, пусть музей ищет другого посредника.

– Блестящая идея! – воскликнул Деметер. – Я полностью за, но вот другая сторона, насколько я слышал, возражает, так что мы обречены работать с вами.

– Тогда не мешайте мне.

Лейтенант помолчал.

– Ладно, Сент-Ив, мы принимаем ваши условия. Но если вас интересует мое мнение, впрочем, в этом я очень сомневаюсь, вы допускаете серьезную ошибку. И причина в том, что вы имеете дело с людьми, уже убившими одного парня. Возможно, они захотят довести счет до двух, да еще получить деньги в придачу.

– Сначала им нужно получить деньги, а уж потом добавлять к одному покойнику второго.

– Надеюсь, вы так же умны, как кажетесь самому себе.

– Не умен. Осторожен.

– Осторожен, – согласился Деметер. – Едва не забыл об этом.

– Что-нибудь еще?

– Да, один пустячок.

– Какой же?

– Жена ниггера.

– Что с ней?

– Больше мы не выжмем из нее никакой информации.

– Почему?

– Час назад она повесилась в камере. – И Деметер бросил трубку на рычаг.

Я как раз съел бифштекс, оказавшийся не таким вкусным, как обещало меню, и ожидал лифт, когда он возник рядом со мной, в розовато-лиловом пиджаке с восемью блестящими медными пуговицами, в кремовой рубашке и ярко-алом галстуке. А уж улыбка, та просто ослепляла.

– Если не ошибаюсь, мистер Сент-Ив? – И он поклонился мне в пояс. Поклон получился знатный, если учесть, что макушкой он едва не касался верхней перекладины дверного косяка кабины лифта, а в ширину занимал чуть ли не весь проем. Пока он кланялся, я обратил внимание на его светло-коричневые брюки и зеленые замшевые туфли с большими серебряными пряжками.

– Сент-Ив, – подтвердил я.

– Позвольте представиться. – Он вытащил из кармана кожаный бумажник, из него – визитную карточку и протянул ее мне. Два слова, написанные витиеватым шрифтом: «Консепшн Мбвато».

Мистер Мбвато отличался не только габаритами, но и цветом кожи: такого черного негра видеть мне еще не доводилось. Говорил он по-английски без малейшего акцента и не предложил обменяться рукопожатием.

– Чем я могу вам помочь, мистер Мбвато?

На его широком, без единой морщинки лице выделялись глаза, мягкие, даже грустные.

– Мне хотелось бы перекинуться с вами парой слов.

– О чем же?

– О щите Компорена.

Я кивнул.

– Хорошо. Где бы вы хотели поговорить? Здесь, в моем номере или в баре?

– Мне кажется, нам более всего подойдет ваш номер.

– Как вам будет угодно, – согласился я.

Когда мы поднялись в мой номер, я указал мистеру Мбвато на самое большое кресло. Он сел, облегченно вздохнул.

– Ужасно жаркий день. Даже для меня.

– Но вы привыкли к жаре?

Мбвато осветил улыбкой мой номер.

– Да, мистер Сент-Ив. Я действительно привык к жаре.

Я сел за письменный стол, на котором стоял телефонный автомат. Мбвато положил ногу на ногу и оценивающе оглядел комнату, словно собирался купить мебель. Я же закурил, ожидая, что он заговорит первым, поскольку инициатива нашей встречи исходила не от меня.

– Я из Брефу, – вероятно, эта короткая фраза все объясняла.

– Из Жандолы, – я хотел показать, что понял, о чем речь.

Мбвато покачал головой.

– Не из Жандолы, мистер Сент-Ив, – возразил он. – Из Компорена.

– У вас там возникли некоторые осложнения?

– Еще какие осложнения, и ситуация может значительно ухудшиться, прежде чем произойдет поворот к лучшей жизни.

– Это печальное известие.

– Печальное? Почему?

– Нет оправдания человеческим страданиям. А из того, что я читал или слышал, можно понять, что людям в вашей стране приходится несладко.

– В действительности все гораздо хуже, но я пришел сюда не для того, чтобы говорить о моей стране. Меня интересует щит Компорена, который вы должны выкупить у воров по поручению исполнительного комитета музея Култера, откуда этот щит и украли.

– Вы, похоже, прекрасно осведомлены.

– Совершенно верно. Но не думайте, мистер Сент-Ив, что информация просочилась от тех лиц, с кем вы вели переговоры относительно выкупа щита. Нет-нет, нас держит в курсе высокопоставленный сотрудник посольства Жандолы.

– Понятно.

Мбвато наклонился вперед, уперевшись локтями в колена.

– Вам что-нибудь известно о щите Компорена, мистер Сент-Ив, помимо того, что вам поручено предложить за него двести пятьдесят тысяч долларов?

– Не так уж много. Я знаю, что он ярд в диаметре, весит шестьдесят восемь фунтов, является каким-то важным символом для обеих сторон: как для ваших людей, так и для центрального правительства Жандолы, и из-за него погиб не один человек.

– Один человек в Соединенных Штатах и более миллиона в моей стране, – пояснил Мбвато. – К сожалению, у этого щита кровавая история. Если мы заглянем в глубь столетий, то счет жизней пойдет на миллионы. Вы, похоже, понимаете, что щит Компорена – символ власти в моей стране. Его можно сравнить, хотя аналогия и не будет полной, с короной Англии. В сердцах моих соотечественников он занимает то же место, что и Декларация независимости в сердцах американцев. Но это еще не все. Щит – нечто большее, чем исторический документ. Щит – олицетворение легенды, которая бытует среди моего народа, придающего большое значение легендам. Причем в эту легенду верят не только жители Компорена, но и большинство, если не все жандольцы, и многие ужасные войны велись за право обладания щитом. Если говорить о щите Компорена как о символе, то для моего народа он вобрал в себя и корону Англии, и христианский крест, и Декларацию независимости. И я полагаю, – задумчиво добавил он, – что точно так же относятся к нему и жандольцы.

Он помолчал, должно быть, собираясь с мыслями, а затем его бас вновь заполнил комнату.

– Война идет для нас неудачно. Нам не хватает самого необходимого. Патронов, снарядов, оружия, горючего, еды. Особенно еды. Государство Компорена, а я заверяю вас, мистер Сент-Ив, у нас есть государство, признано лишь несколькими странами, главным образом африканскими, такими же бедными, как мы. Но есть шанс, и, должен сказать, неплохой шанс, что нас признают две ведущие европейские державы, а с признанием мы получим помощь, вооружение и продукты.