Владимир Жуков - Шкатулка с жемчугом

– Ты не преувеличиваешь, Рог? У страха, как говорится, глаза слишком велики, – не отрывая взгляда от фотографии улыбающейся блондинки, спросил Спрут.

– По опыту знаю: сейчас ее возьмут в оборот сыщик и следователь. Тебе нельзя медлить.

– Что о ней известно?

– Только имя – Кристина, – Рогачев перевернул фотографию в подтеках крови. На тыльной стороне Игорь прочитал: «На память другу Максу от Кристины».

– Не густо. Девушек с таким именем в городе не одна дюжина наберется. Попробуй, разыщи, – скривил лицо Спрут. – Чья это кровь?

– Ее дружка Макса, который сейчас на небесах. Был валютным менялой на рынке. Ты покрутись в этой среде, прикинься менялой и поспрашивай о Кристине. Ее обязательно кто-то на фото узнает. Сведут тебя с ней, а остальное дело техники.

– Может, ее подкараулить на подходе к зданию милиции? – предложил Игорь.

– Нет, я этот вариант просчитал, – возразил Рогачев. – Во-первых, неизвестны день и час, когда она должна быть у следователя. И, во-вторых, не исключена ошибка в объекте. В городе много симпатичных блондинок, похожих на Кристину. Все нынче осветляются, мода такая. Поэтому дело рисковое, а ты должен действовать наверняка. Войди с ней в близкий контакт, убедись, что это именно она.

– Сладкая ягодка, – Спрут жадно пожирал глазами изображение на фото. – Ты не возражаешь, если я ее приласкаю перед тем, как прикончить. Женщины – моя слабость.

Он театрально прижал фотографию к груди.

– Мало тебе своих баб из казино и борделей, – упрекнул его Семен, поразмыслив, согласился. – А впрочем, так даже и лучше, смешаем им карты. Пусть предположат, что убийство произошло на сексуальной почве и никакого отношения к гибели Макса не имеет.

– Ну, спасибо, Рог. Затасканные телки из борделей мне надоели, а эта свеженькая, сочная. Сам понимаешь, запретный плод всегда слаще. Она пополнит мою коллекцию.

– Смотри, чтоб без лишних осложнений, – предупредил Семен. – Я милицейские методы хорошо изучил. Они обязательно к ней кого-нибудь из оперов приставят, так что не теряй голову.

Не будь хамом, войди к ней в доверие. Пригласи в ресторан или казино, она сейчас нуждается в утешении. Лаской, вниманием и хитростью можно самую неприступную красавицу затащить в постель.

– Рог, это потребует больших расходов, – исподлобья взглянул на него Игорь. – Удовольствия и развлечения очень дорого стоят.

– Вот тебе на первый случай, триста долларов в счет остального гонорара.

Он подал Спруту три стодолларовые купюры, еще недавно принадлежавшие Еремину.

– Давай оружие? – спросил Игорь, пряча доллары и фотографию во внутренний карман зеленоватого длиннополого плаща.

– Никакого оружия, ни огнестрельного, ни холодного, – приказал Рогачев. – Уберешь ее тихо, без шума. Натешишься и уберешь. Шейка у нее тонкая, лебединая, прижмешь – и душа из тела вон. Асфикцией называется.

– А ты говорил, что Кристиной, и на фото так написано, – недоумевал Игорь. – Кто она в самом деле?

– Ну, ты и знаток, – рассмеялся Семен. – Чему тебя только в колонии учили? Пять лет баланду хлебал и вшей без толку прокормил. Асфикция – по-научному значит удушение.

– Да? – удивился Спрут. – Никогда бы не подумал. Красивое, черт возьми, слово, словно женское имя. Асфикция-я.

Он на мгновение прикрыл глаза в предвкушении встречи с Кристиной. От одной мысли, что вскоре прикоснется к ее нежному девичьему телу, в его жилах закипала бешеная кровь.

– Ко мне ни шагу, а то “хвост” притащишь. Через Артура дашь знать, когда управишься. Потом и рассчитаемся, – приказал Рогачев.

– Может, все же он ее порешит, а я позабавлюсь, – скорее для того, чтобы поднять себе цену, предложил Спрут, выжидающе взглянув на Рогачева.

–Губа не дура, – усмехнулся тот. – Я уже сказал, почему Артуру нельзя. Он “засветился”, его разыскивает милиция. Накроют, потянется ниточка ко мне. Я —не самоубийца, жить на белом свете еще не надоело. К тому же, он умом и рылом не вышел, не внушает доверие. А ты бабам нравишься, есть масло в голове и язык у тебя без костей, хорошо подвешен, умеешь мозги пудрить…

– Женщины – моя слабость, – самодовольно подтвердил Игорь, облизывая пухлые губы.

– Гляди, чтобы она не оказалась последней.

– Кто? Кристина?

– Нет, слабость.

– У меня на этот счет большой потенциал, – ухмыльнулся Спрут. – На Кристине я не остановлюсь. Еще поживу в свое удовольствие, чтобы мог, как поэт, воскликнуть “счастлив тем, что целовал я женщин, мял цветы, валялся на траве…”

– Понесло тебя, вскочил на любимого конька, – замахал на него руками Семен. – Прибереги стихи для обольщения Кристины, а у меня от них аллергия.

– А напрасно, шеф, – вздохнул Игорь. – Недооцениваешь ты магическую силу поэзии. Это золотой ключик к сердцу женщин. Им редко читают стихи, разве что в юности, поэтому нравится, когда ласкают слух. Конечно, в довесок к подаркам, цветам и угощению.

– Да, соловья баснями не кормят. Надеюсь, тебе на карманные расходы достаточно. Постарайся уложиться в смету, у меня нет печатного станка, – сурово предупредил Рогачев.

– Ах, почему я не художник, – пропел Спрут.

– Не фальшивомонетчик, – поправил Семен.

– Ты совершенно прав, Рог. Мы бы с тобой широко раз вернулись. Пекли бы зеленые купюры, как блины.

– Раскатал губы, – охладил его азарт Рогачев.

– Для этого надо обладать талантом, а ты спец по женской части, так что успокойся, не рви постромки. Ближе к делу, управишься, тогда вместе помечтаем. Постарайся заманить Кристину в какой-нибудь укромный уголок. Прояви осторожность, чтобы не было свидетелей, которые бы видели вас вдвоем.

– У меня в пригороде небольшая дача, – сообщил Спрут. – Отец туда нос не показывает, так что все будет о’кей.

– Согласится ли Кристина поехать, вот в чем вопрос? – почесал затылок Рогачев. – Ты замани ее в кафе, угости, пусть опьянеет и поплывет… Под крепким градусом девушки обычно утрачивают бдительность, острее проявляется главный инстинкт самки – сексуальная потребность, неодолимое желание наслаждений.

– За удовольствия платить надо, Рог, набрось еще сотню, – решил поканючить Игорь.

–Имей в виду – в счет гонорара, – подал зеленую купюру Семен и взглянул на часы. – Пора и честь знать. Благословляю тебя. Выпьем за успех нашей операции

Достал из серванта плоскую бутылку “Коктебеля” и разлил золотистого цвета коньяк по фужерам.

5

– Итак, каковы мотивы преступления? – задал традиционный вопрос себе и Белозерцеву Владимир Щеглов, когда они остались наедине в кабинете. Кристине велели пока остаться в дежурной части на попечение майора Крупина.

– Судя по показаниям Амелиной, ее приятель допустил беспечность или проявил бахвальство, – отозвался майор. – При расчете с официантом он « засветил» крупную сумму долларов, оставил ему чаевые. Вот они и решили его потрясти.