Сью Графтон - «О» - значит омут

Уокер уселся на скамейку для пикника, поставил локти на колени и переплел пальцы.

— Я все думал, по дороге. Это дело с Саттоном не будет работать. Я не хочу быть у него на крючке, понимаешь? Ждать, когда он объявится в следующий раз? Пошло это все подальше.

Весь смысл признания в том, что мы не должны будем больше бояться. Все закончено и сделано.

— Для тебя. У нас все еще остается проблема, как мне выбраться невредимым.

— Мы уже об этом говорили.

— Я знаю, что говорили. Я надеялся, что ты придумал решение. Пока что, я его не слышал.

Убери меня с линии огня. Это все, о чем я прошу.

— Я до сих пор ломаю голову. — Уокер посмотрел на часы. — На какое время ты с ним договорился? Разве он не должен уже быть здесь?

— Я сказал ему, через полчаса.

— Ну, и где этот засранец? Ты звонил мне в полдень.

— Это было двадцать пять минут назад. Мы ушли от темы.

— Что это было, как тебе держаться подальше от линии огня?

— Точно. Я бы хотел услышать твои мысли.

— Ну, мои мысли, это держаться чистым и трезвым. Чтобы добиться этого, мне нужно сделать правильную вещь, и все будет в порядке.

— Так ты говоришь. Тебя совсем не беспокоит, что это сделает со мной? Я это прикинул. Ты вносишь поправки, только если это не причинит вреда другим людям. Ты не думаешь, что мне будет «причинен вред», если ты меня заложишь?

— Я не думаю, что уговоры помогают, когда речь идет о серьезном преступлении. Мне жаль, Джон, я чувствую себя нехорошо. Мы были хорошими друзьями. Лучшими. Потом это встало между нами, и я сожалел об этом. Мы не могли встречаться. Мы не могли узнавать друг друга на людях. Я даже не мог говорить с тобой по телефону.

— Это больше твои правила, чем мои.

— Чушь. Это был твой диктат, с самого начала. Я звонил тебе только дважды за последний двадцать один год, и это было в последние недели. И ты меня игнорировал.

— Это все быльем поросло. Я прошу защиты. Ты должен мне это.

— Я не могу тебя защитить. С Майклом Саттоном на хвосте? Ты с ума сошел? Мы будем зависеть от его милости. Первый доллар перейдет из рук в руки, и он будет нас иметь всю жизнь. Я не могу поверить, что ты даже обдумывал такое.

— Ты согласился, иначе бы тебя здесь не было.

— Я пришел, потому что ты меня уговорил. Я вообще не хочу встречаться с парнем, и точно не хочу платить ему деньги. Джон, это все может быть так просто. Если я иду в полицию, мы можем покончить с этим прямо здесь. У него ничего на нас нет.

— У него ничего на нас нет теперь.

— Так зачем мы здесь сидим и ждем его?

— Мы не ждем. Вообще-то, он не собирается к нам присоединиться. Он был непоправимо задержан.

— Я не понимаю.

— Я подумал, и ты прав. Заключать с ним сделку — плохая идея. Я передумал. И я спрашиваю тебя, передумал ли ты?

— Насчет того, чтобы сознаться? Это не обсуждается. Я хотел бы тебе помочь, но разбирайся сам. Делай, что хочешь.

Джон состроил гримасу.

— И что, например?

— Почему бы тебе не исчезнуть? Расвориться в воздухе. Разве не это сделал плохой парень в твоей последней книге?

— В предпоследней. И спасибо, что предоставил мне роль «плохого парня». Вообще-то, я уже думал о том, чтобы уехать. Если ты чувствуешь себя святее Папы римского со своим признанием, у меня не остается выбора. Нужно уносить ноги, пока это дерьмо не стало общественным достоянием. Я даю тебе еще один шанс…только один…сделать что-нибудь другое, чем ты предлагаешь.

— Ты хочешь, чтобы я держал рот на замке.

— Теперь ты понял. Иначе, я возьму контроль на себя, что не будет хорошо ни для кого из нас.

Уокер помотал головой.

— Не могу. Не буду. Извини, если это создает для тебя проблему.

— Моя проблема… и она очень сложная, Уокер…правда… я не могу себе позволить платить по счету. Твое очищение совести будет стоить мне больше, чем я хочу заплатить.

Ты пойдешь к копам, и знаешь, что ты им расскажешь? Ты сделаешь меня главным злодеем. Как ты сможешь удержаться? Ты уже говорил, что это была моя идея, что я был подстрекателем, а ты только выполнял команды. Что это за хрень? Каким я тут выгляжу? Какой простор для маневров это даст моему адвокату, если я когда-нибудь встречусь с законом? Ты настучишь на меня и будешь героем, в то время как на меня посыпятся все шишки. Разве это правильно? Подумай. Ты был в деле точно так же, как и я, с первого шага.

Ты никогда не спорил. Никогда не высказывал сомнений — до сих пор.

— Времена меняются, Джон. Я изменился.

— Но я — нет. — Джон вытянул руку. — Посмотри. Она не дрогнет. Никаких колебаний с моей стороны. Никакой двойственности, никакого нытья. Ты — как ложка дегтя, которая все портит, извини за клише.

Уокер отшатнулся, с пародийным ужасом.

— Так что ты собираешься сделать, избавиться от меня?

— Вроде того.

Уокер нерешительно улыбнулся.

— Ты шутишь. Думаешь, если заткнешь мне рот, это тебе поможет?

— Не вижу, почему нет.

— Как насчет Саттона?

Джон в упор посмотрел на него. Уокер побледнел.

— О, черт, что ты сделал?

— Застрелил его, — сказала я, повысив голос. Я достигла вершины холма, где совершенно негде было спрятаться. Они точно меня заметят, так что я решила, что могу подключиться к беседе. В ту же секунду Уокер узнал меня. Джон соображал медленнее.

— Кто это?

Я подошла ближе.

— Кинси Миллоун. Ваша одноклассница. Ты меня, наверное, не помнишь, но я тебя помню.

У меня в руке был пистолет. Я его ни на кого не наводила, но подумала, что он все равно даст эффект.

— Это дело тебя не касается, — сказал Джон.

— Касается. Майкл Саттон был моим другом.

Он первый раз заметил пистолет в моей руке и кивнул.

— Эта штука заряжена?

— Ну, я бы выглядела глупо, если бы нет.

Джон небрежно достал из кармана пистолет и навел на меня.

— Убирайся отсюда, пока я тебя не застрелил.

Я состроила физиономию, которая, надеюсь, выражала смирение и сожаление.

— Извини, что поднимаю шум, но моя точка зрения такая. Могу поспорить, что Саттон был единственным в твоей жизни, кого ты убил намеренно и хладнокровно. Мне, с другой стороны, приходилось убивать неоднократно. Не могу назвать точное число. Я стараюсь не считать, потому что это заставляет меня выглядеть как злодейка. А я не злодейка.

— Да пошла ты…

— Я не хочу показаться расисткой, но то, что здесь у нас делается, называется «мексиканская ничья».

Он улыбнулся. — Верно, вопрос только в том, кто из нас выстрелит первым.

— Вот именно.

Я выстрелила в его правую руку. Пистолет взлетел и приземлился в траве. Уокер подпрыгнул, а Джон закричал от боли и упал на землю. Я могла показаться хорошим стрелком, но правда была в том, что он находился не больше, чем в пяти метрах, так что особое мастерство не требовалось. Наводи и жми на курок, чего уж проще.